Нож в букете. Комплекс каинита. Эссе

Каину тяжело смотреть в себя самого и в сторону алтаря. Каин всегда отводит глаза от своего греха, который лежит у порога, и от себя самого. Смотрит не туда. 

1.
«Комплекс неполноценности». В основе понятия лежит грех Каина — зависть. Невозможно понять природу зависти, главной причины человеческой вражды, вне традиционных ценностей и понятий. Истина давно открыта человеку в этических законах — заповедях, надежно регулирующих человеческие отношения. Они неоспоримы, не зависят от того, во что ты веришь, есть у тебя Бог или нет. Существуют объективно, независимо от твоего личного мнения по этому поводу. Как высшие законы для человека. Как эталоны человеческих взаимоотношений, не дающие человеку оскотиниться, уподобиться хищному зверю.

Не возжелай чужого. Не укради. Не убий. Чтобы получить чужое, придётся пойти на этические преступления. Возжелаешь, захочешь украсть, пожелаешь смерти тому, кто стоит на пути. Это мысли, промелькнувшие и снова затаившиеся до поры. Но грех начинается с замысла, возникает в мыслях, разрастается в воображении. Обретает плоть, обрастает деталями, становится поступком, отравляет речь и накладывает печать на действия. Воплотишь замысел или нет — другой вопрос. Но зло, прежде чем стать материальным, проигрывается, как сценарий, у тебя в голове.

Заповеди из священных книг авраамических религий повторяют друг друга. Это законы, нарушая которые, совершаешь этическое преступление и травмируешь собственную душу. Разрушаешь гармонию бытия и создаёшь причины для цепочки следствий. Каждый закон требует понимания. Постижение длится с рождения до смерти — через уроки обстоятельств, через психические травмы, эмоциональные потрясения, жизненные драмы. Выбор прост: будешь учиться жить в ладу с собой и людьми — или станешь бороться с ними, пытаясь оттеснить других, урвать принадлежащее не тебе. Шапку, которая — не по Сеньке... И которая всегда — горит.

2.
Зависть — желание присвоить то, что считается ценным. Здесь и обнаруживается системная ошибка в психическом устройстве человека, врождённое внутреннее несовершенство, первородный грех.
Именно он заставляет человека «смотреть не туда».

Внутри каждого — сокровищ не счесть. Дары хранятся в сознании, как зёрна, требующие посева и ухода, терпения, смирения и труда — чтобы прорасти. Зависть ослепляет, и заставляет искать сокровища вне себя самого. В готовом виде. Как сладость. Как плоды, созревшие в чужом саду. Живые зёрна, забытые, брошенные в суете погони за иллюзиями чужого успеха — покрываются плесенью, гниют, высыхают, умирают, становятся непригодными для посева.

3.
Человек с «комплексом неполноценности» ищет «комплекс превосходства» в окружающих. Дотошно исследует достоинства в других, чтобы обесценить при случае. Он будет внимателен и ревнив, как отвергнутый влюблённый, охваченный страстью. Научится держать камень за пазухой, таить неприязнь к тем, чьё превосходство раздражает, кто ввергает в соблазн. Будет в шаге от ненависти к тем, кто виноват в страдании. Не упустит случая дискредитировать объект ненависти демонстративным пренебрежением, а из микроскопической ошибки, проступка, естественного недостатка — раздует слона. Вражда неизбежна. Её подхлёстывает чувство вины. Ведь факт воровства состоялся, когда ты об этом подумал. А потом были совершены поступки, сказаны слова, продиктованные злостью из-за невозможности получить вожделенное — немедленно. Совесть — часть психики, и знает о тебе всё, даже если кажется — наплевать на этот пережиток, предрассудок.Уничтожить совесть можно только вместе со стыдом. Но чем ты тогда будешь отличаться от животного?

4.
Кривизна души, искалеченной завистью, особенно заметна в творческой среде. Там, где принято подчеркивать отличие от остальных, носиться с индивидуальностью, как с писаной торбой. Там, где непохожесть на остальных признана ценностью.
Здесь даже сам факт индивидуальности в человеке часто вызывает неприязнь. Если зверёк зависти растёт — включается механизм уничтожения. Здесь грех — инструмент внутривидовой борьбы. Скандалы, сплетни, клевета — обыденность. Негативная интерпретация слов, жестов, поступков, результатов труда — атрибуты общения. В грязь летят репутации, ломаются карьеры, разрушаются союзы, расторгаются контракты. Но удовлетворение кратковременно, раскормленное зло потребует продолжения банкета. Преследовать жертву зависти принято до конца. Особенно если такая охота разрешена.

5.
Зависть выражается в примитивной зоологической формуле: хочу то, чего нет у меня, но есть у тебя. Жить в твоем доме, спать с твоей женой или мужем. Жить как ты, распоряжаться вот таким счетом в банке, пользоваться авторитетом, извлекать выгоду от влияния, сидеть в кабинете с тяжелыми кожаными креслами и смазливой секретаршей... Список благ — длинный, практически бесконечный. И всё равно — благ будет мало.
Но у медали две стороны. В моменты ослепления завистью никто не думает об изнанке: о заплаченной цене, о пережитых несчастьях, скрытых проблемах, спрятанных за фасадом трофея. Так ведут себя воры, хватая самое ценное и отбрасывая остальное. Но вместе с украденным они получают счёт, где «всё включено». И не важно, получит ли человек желаемое, или небеса выдадут «такое же, и даже лучше». Факт воровства состоялся, когда ты об этом подумал. А потом были совершены поступки, сказаны слова, продиктованные злостью из-за невозможности получить вожделенное — немедленно.
Чужие блага невозможно украсть без проклятия, которое лежит на всех украденных предметах.

6.
Поражённые завистью нервничают из-за пустяков, которых не замечают люди здоровые, свободные от «комплексов неполноценности». Толстая безвкусно одетая тётка возмущается длинноногими девушками в мини, вместо того чтобы похудеть. Красота для завистливых людей оскорбительна и причиняет страдание. Импотент будет кричать об импотенции у других, у тех, у кого «с сексом полный порядок». Дурак попытается представить глупцом того, в чьем интеллекте не сомневается и кому пытается подражать. Нищий и жадный — с упоением считать неправедным путем нажитые деньги в чужом кармане.
Вот тут и происходит неконтролируемый фокус, который проделывает человеческая психика: внутренний демон зависти внушает желание поменяться местами с объектом зависти. Отсюда — стремление установить контроль над личностью другого: от интимной переписки, до мыслей, снов. Зависть мимикрирует, принимает разные формы: от назойливой опеки, попыток «влиять» - до убийственной ревности.


7.
Пытаясь занять чужое место, завистливые ведут себя как Крошка Цахес. Приписывают себе победы, заслуги, таланты, добродетели, и обвиняют в своих же недостатках— другого, которого считают врагом и виновником душевной лихорадки. Обвиняют зачастую без злого умысла, автоматически. Хотя мстительность, преследование и обвинение — это и есть зло. Нарушение закона о прощении врага. А дальше происходит иррациональная трансформация страсти: человек уже не отделяет вымысла от реальности.
Люди, охваченные страстью зависти, обвиняют всех вокруг не только в неудачах, но и в собственных грехах. Это не сознательная подлость, а бессознательная ненависть. Ненависть всегда иррациональна. Они вынуждены называть грехи по именам, не выдерживая давления совести, которая живёт в каждом, как бы её не прятали. Они безалаберны в речи, изобретательны в ехидстве и клевете, поспешны в оценочных суждениях, склонны обсуждать за спиной и осуждать публично, стеснительно прикрывая свою иррациональную ненависть политкорректной фразой: «имею мнение». Потребность во что бы то ни стало высказать своё мнение кстати и некстати — симптом болезни. Таким трудно промолчать. Слова таких «правдолюбов» темны, тяжелы, как могильные камни.

8.
Мораль, этические границы в кураже «борьбы за место под солнцем» рассеиваются, как дым, и участники конфликта быстро скатываются до «цивилизованного скотства». Главное — уязвить другого, обезболить свою рану. Унять ненадолго тёмную ярость сердца, сведя чужое превосходство в чём-то на нет. Уравновесить фантомные весы своих страстей.
Причина — боль, травма, причиняемая грехом. Страдание травмированной души. Поэтому люди, поражённые грехом Каина, любят причинять боль другим. С их точки зрения это - справедливо, ибо причиной собственного несовершенства они считают других — тех, благодаря кому естественное неравенство становятся очевидным.

Зависть, жгучая черная зависть правит личностью с комплексом неполноценности. Что бы ни лепетали в самооправданиях те, кто «смотрит не туда» — в поисках мнимых или действительных — недостатков в чужой жизни. Подобной логикой руководствуются серийные маньяки, которые, убивая, считают, что исполняют предначертания или воплощают благородную миссию. Такие же мотивы руководят теми, кто любит воевать, бороться, подавлять других. Это происходит среди детей и взрослых — в быту, в производственных коллективах, в научных и творческих объединениях. Повсеместно. Даже в монастырях. В политике. Особенно губительны последствия этого - в политике.

9
Зависть как болезненный голод, не утолишь. Разросшаяся, как раковая опухоль, неутолённая зависть делает комплекс неполноценности соразмерным себе, огромным, прожорливым, претендующим на всё, что вызывает похоти. Человек становится как жуткий Робин-Бобин-Барабек, обуреваемый потребностью заграбастать и проглотить всё, на что упадёт похотливый «дурной глаз».
Дело не в предметах, не в деньгах, не в физической привлекательности, всё это — материальные формы одной и той же нематериальной иллюзии. Предметный мир скрывает для пожирателя благ нечто иррациональное.
Закомплексованные люди ищут в других малейший намёк на превосходство, подсознательно желая присвоить, эту невидимую субстанцию. Но не удаётся. Невозможно...
На этой стадии болезни они хотят обладать чужим даром. Владеть чужим превосходством. Авторитетом. Властью. Магнитом, притягивающим восхищение, любовь, денежные потоки. Будет это чья-то жена или муж, авто, дом, деньги, земля или право считаться, например, властителем умов — не суть. Главное в другом: человек, поражённый каиновым духовным недугом, всегда «смотрит не туда».

10.
Подчиняясь внутреннему демону, завистливые люди с комплексом неполноценности первыми поддерживают режимы, уничтожающие самых ярких представителей социума. Любая эпоха, сопоставимая по кровожадности с эпохой инквизиции — это эпоха Каина, время каинитов. Потребность выяснять отношения, сводить счёты со всеми, кто вызывает раздражение, перестаёт быть тайным желанием, в дни Каина получает легальную, явную возможность для реализации. В такие времена каиниту дозволено истреблять всё, что лишает покоя завистливую душу. Те, кто отравлен завистью, ощущают себя спокойными только тогда, когда их мучители, носители недостижимых благ, умений или качеств — поражены: унижены, запуганы, изолированы, искалечены, обезврежены, обезображены, порабощены, уничтожены — социально, морально или физически. Когда все, кто вызывает тёмный огонь зависти — мертвы, а блага прибраны к рукам — будь то сокровищница в подвале сеньора или кресло начальника ЖЭКа, титул аристократа или скромное звание признанного социальной средой художника.
Это может происходить между людьми, этносами, социальными слоями, государствами. Иногда целые народы теряют голову из — за мечты о равенстве и справедливости. Справедливость на деле выглядит, как обладание ценностями, которые им не принадлежат: чужими вещами, территориями, ресурсами, рабами. Завистливые всегда хотят иметь в качестве рабов, в каких бы формах это рабство или зависимость ни выражались — тех, в ком чудится им пресловутый «комплекс превосходства».

11.
Каин всегда ненавидит Авеля. Каиниты тысячелетиями готовы приносить авелитов в жертву. Что, в общем-то, и понятно: жертвуют лучшими. Для процветания. Так было всегда. Но никогда Бог жертвы от Каина не принимал — потому и несёт на своей спине Каин вину, не принятую и не освящённую Богом, жертву. Потому и блудит телесно и духовно Каин в поиске другого Бога, более удобного, терпимого к его хотениям, сговорчивого с его ненавистью, подходящего под каинов грех.

Речь каинита полна чужих слов и подмен смысла в них. Производить собственные смыслы всё труднее с каждой стадией болезни. Поэтому они часто пользуются чужими мыслями и словами, бойко выворачивая сказанное наизнанку, приспосабливая под собственные нужды, чтобы оправдать содеянное и свершаемое зло, пересказывают и цитируют чужое в присутственных местах. Они любят власть над другими людьми, и нет более жестокого надсмотрщика, чем каинит, ненавидящий Авеля, брата своего. За превосходство Авеля в глазах Бога, признанного Каином необоснованным. За то, что Бог не вступает в сделку, отвергает отравленную ненавистью ритуальную жертву в обмен на вожделенные блага.

12.
Каиниту легко лукавить и лжесвидетельствовать о ком угодно. Цель — обвинить, а значит, устранить помеху на пути от «комплекса неполноценности» к «комплексу превосходства».
Рано или поздно к необходимости подминать под себя всё, что мешает ему достигнуть превосходства, каким бы иллюзорным, фиктивным оно ни было - приходит любой каинит. В конце он всё равно добирается до пересмотра этических законов, до вымарывания их из культуры, из человеческой памяти, из Священных книг. Их власть страшна, хоть и недолговечна, но в дни триумфа на их кострах горят книги и люди.

Каиниту мало уничтожить Бога в себе, чтобы совесть не жгла. Ему нужно заменить Бога повсеместно, чтобы различия между нравственностью и моралью не бросались в глаза, и, чтобы оправдать нераскаянное скотство. Богоборчество для Каина — единственный способ самоутвердиться на своём. Ненависть становится источником воодушевления — сколько бы ни лицемерил Каин, обосновывая собственную ненависть — общественной заботой и любовью к ближнему.

Каинит не стремится стать лучше, но добивается другого: чтобы другие стали, или хотя бы выглядели, хуже, чем он сам. Ради этой цели он готов бороться с традиционной культурой до полного разрушения культуры вместе с её носителями. Истреблять конкурентов любыми дозволенными законом способами: отравлять душу, плести интриги, писать доносы, клеветать, прессовать словесно и физически, используя все доступные средства — от обвинения в собственных грехах, приписывания собственных мотивов другим, травли в СМИ до утилизации в концлагерях.

Стихия каинита — всеобщее равенство. Простить ближнему малейшее превосходство и даже отличие во взглядах — Каин не способен. Повинуясь невидимой системной ошибке внутри себя самого, он будет возводить самые омерзительные грехи в ранг закона, погружая мир в преисподнюю бесконечно.

***
Но всё это бродит, как брага — под благопристойной поверхностью, состоящей из идеалов и фарисейски безукоризненных истин. В ворохе высоких идеалов удобно прятать настоящие цели. Даже от себя. Как нож в букете.