Сестра-лягушка

Мы познакомились в самолете и, как это часто случается в дороге, разговорились.
 - У вас душа не на месте, - заметил мой попутчик.
 Стюардесса только что принесла готовые обеды, но мне кусок в горло не лез.
 - Боюсь летать, - вздохнул я.
 Иван Николаевич, так его звали, усмехнулся.
 - Летать страшно, потому что противоестественно. Если бы для людей было нормально отрываться от земли, мы все рождались бы с крыльями. Или легче гусиного пуха.
 Мне стало обидно за человечество.
 - Может, мы и не гусиный пух, но и не камни. И подняться в воздух можем, пусть и не без помощи машин.
 - Не камни, говорите? Помню со мной в детстве произошел случай. Мы с ребятами часто собирались у моего друга на даче. У родителей Вадика был роскошный сад, и там мы прятались от взрослых, ели вишни, иногда разводили костер. Сухие ветки и палые листья — получалась большая дымная куча. Сестра Вадика, красивая малышка лет четырех, изящная, как куколка, все время крутилась рядом с нами. Он почему-то звал ее Лягушкой. Там мы часто играли в «Верю-не верю». Один из нас рассказывал историю — чем невероятнее, тем лучше, а остальные угадывали, правда это или выдумка.
 - Есть такой телевизионный сериал, - сказал я.
 Иван Николаевич хмыкнул.
 - Хотите сыграть? Я расскажу историю Вадика, а вы решите, правда это или нет.
 Я кивнул. Несколько минут мы молча ели. Мой попутчик — спокойно и с удовольствием, я — нервно прислушиваясь к гулу мотора.
 - Однажды Вадик с дедом пошел на сказочное представление, - начал Иван Николаевич. - Очень занятное. Представьте себе огромный зал. Даже не зал, а как бы поляну, окаймленную высокими деревьями-колоннами и всю усеянную камнями. Не какими-то самоцветами, а по виду обыкновенными булыжниками разных размеров. Дети с родителями заходят, в зале темно, и только эти камни слабо мерцают. И вдруг они раскрываются, как цветочные бутоны, а из них выходят сказочные персонажи — яркие, как живые. Принцессы, русалки, баба Яга, звери всякие, золотая рыбка, Жар Птица, Конек Горбунок.
 - Из камней?
 - Да, такой эффект. На самом деле они в темноте светом нарисованы. Вадик не понял, как именно, да оно и не важно.
 - Вроде лазерного шоу?
 - Тогда, наверное, такого не было. Разумеется, что-то брать оттуда строго запрещалось. А Вадик не удержался — поднял зеленоватый камешек, самый маленький, из которого Царевна Лягушка появлялась, и положил в карман.
 Я улыбнулся.
 - Этот камень оказался волшебным?
 - Возможно. Вернувшись домой, в родительской спальне он увидел детскую кроватку, в которой спит малышка — сестрёнка. А камушек исчез.


 - Они с дедушкой смотрели спектакль, а мама лежала в больнице? - предположил я.
 - А вот и нет. Девчонка, как выяснилось, не новорожденная, уже ползала и пыталась вставать на ножки. Каково, а?
 - Удочерили? Взяли сироту?
 - Вот и мы так подумали и сказали Вадику. Он сперва смутился, а потом покачал головой. Лягушка — не обыкновенная девочка. Когда мама ругается, кричит на нее, или папа выпьет и начнет буянить — она превращается в камень, в зеленоватый булыжник, и лежит тихо в комнате у брата. Или по ночам исчезает из кроватки и мерцает зелёным светом на стенах, как Царевна Лягушка в сияющей короне.
 - Это же сны.
 - Вы так считаете? - насмешливо изогнул бровь Иван Николаевич. - И, конечно, мы стали приставать к Лягушке, мол, покажи, как ты умеешь. А она только хлопала ресницами и смотрела на нас пронзительно зелёными глазами. Вот такая история. Ну, и каков ваш вердикт?
 Я пожал плечами.
 - Выдумка, конечно.
 - Нет, правда, - возразил Иван Николаевич, складывая на коленях салфетку.
 Между рядами прошла стюардесса с тележкой, и мы отдали ей пустые подносы.
 - Откуда вы знаете?
 - Знаю, потому что годы спустя женился на этой лягушке. И слова друга могу подтвердить. Бывает, что просыпаясь посреди ночи, я вижу, как она становится светом. И, знаете, я стараюсь очень бережно нести ее по жизни, но все равно, когда моей любимой больно, когда несправедливость или обида слишком велики — она каменеет. И требуется очень много тепла, чтобы отогреть этот неприметный зеленоватый булыжник и снова превратить его в человека.
 Иван Николаевич замолчал, словно к чему-то прислушиваясь. А я размышлял о волшебных камешках. Что они такое? И что случилось бы, если вместо зеленого — лягушачьего Вадик взял бы, например, камень Бабы Яги? У него появилась бы добрая бабушка? Или злая... Нет, сказки злыми не бывают. Не должны быть.
 Над нашими головами вспыхнуло табло «пристегните ремни», и самолет зашел на посадку.