Заяц как овеществление первой любви

Первая моя сурьёзная любовь случилась в 4 года и 2 месяца, а произошло это в Новый Год, который мы справляли у родственников.

На празднике было много народу, как обычно в нашей большой и дружной семье-компании, и ещё двоюродный брат притащил после 12 часов своих друзей, две пары. Вот в одной-то паре и была моя любовь. Звали его Саша. Светловолосый, зеленоглазый, весёлый. В красивой полосатой рубашке, белой в зелёную полоску, с отложным воротником. Я была с косичкой, большеглазая, застенчивая. А поскольку детей такого возраста в компании больше не оказалось — была была центром внимания. И от счастья, что мне разрешили со взрослыми быть, а не спать, всячески оправдывала возложенное на меня доверие.

Саша сначала со мной разговорился, потом мы с ним вместе делали номер «в концерт» (я читала Маршака, любимейший «Вересковый мёд!) потом разговаривали про игрушки на ёлке, потом я ему подробно объясняла, почему мне не нравится детский сад, в который, я, собственно, и не ходила («Там дети за забором!!!»). А потом он пригласил меня танцевать. И я отчётливо помню, как вся напряглась и горела стыдом, потому что он взял меня на руки. Не то чтобы я была толстая, в смысле, тяжёлая, или считала, что я уже взрослая для таких вещей, или ещё по какой причине, но мне почему-то это казалось очень неправильным. Сейчас бы сказала — слишком интимным) И я стала всячески его убеждать, что надо танцевать, как все. Он меня послушал, и мы, взявшись за руки, дотанцевали. После танца он отвесил мне поклон, чем окончательно поразил, довёл до стола, усадил, и стал чистить мне мандаринку. Тут подошла брошенная им девушка и стала «качать права», если описать эту ситуацию двумя словами. Саша сначала мягко её увещевал, причём отвернувшись от меня, и половину слов я не слышала. Только сердце билось как птичка, потому что крохотная женщина во мне лихорадочно ждала — кто для него важней? Я же уже люблю его! Девушка после недолгих разбирательств вернулась к друзьям, а Саша продолжил вести со мной беседу,  про книги. А мужчина, да ещё про книги — это отрадее не бывает. Я ведь была отпетый книгочей и буквоман уже в том возрасте (кстати, меня до сих пор поражает, что к чтению меня приучила моя бабушка, моя Мария Родионовна, которая за пенсию расписывалась крестиком).

Именно на этой захлебывающейся от восторга ноте (я потащила Сашу в нашу с бабушкой «каморку», где мы с ней спали — хвастаться своей библиотекой) пришла мама, и сказала, что мне пора спать, а Саше с друзьями уже нужно уходить. И вот тут начался настоящий концерт. Сначала я молча надула губы и насупилась, потом обхватила Сашу за руку двумя руками, и сказала, что никуда его не отпущу. Потом я молча плакала — ну, стояла, крепко упираясь широко расставленными ногами, набычившись и глядя в пол, а по лицу катились слёзы. Но Сашу держала!!! Потом мама захотела меня от Саши оторвать. Умный Саша (ну, сколько ему тогда было? лет 19-20) выпроводил маму и всех гостей, которые собрались перед каморкой на вторую часть концерта, вытер слёзы, усадил меня на кровать, и, расплетая косичку, стал рассказывать, как однажды на Новый Год ему подарили зайку с морковкой. А у меня такой зайка у самой был!!! И это совпадение меня внезапно примирило со всем происходящим. А потом Саша уложил меня, и, продолжая что-то рассказывать, гладил по голове и по руке. И я заснула. Но перед этим помню, как спросила его: «Саша, ты же никуда не уйдёшь?» А он ответил: «Я теперь всегда буду с тобой!»

Когда я проснулась утром, первым делом побежала к ёлке, подарки получать. Но внезапно мне стало не до подарков — я вспомнила про Сашу!!! И начала всех мучить вопросом, когда он придёт. Определенного ответа никто мне, естественно, дать не мог. А что он не остался, я восприняла как-то, что чем-то его разочаровала — ну как иначе бы он от меня ушёл? (О, эти детские корни всех будущих личностных формирований!) Я потом долго лелеяла в памяти наши разговоры, наш концерт (он меня объявил так:» А сейчас стихотворение Самуила Яковлевича Маршака «Вересковый мёд» прочтёт замечательная девочка Марина!»), и наш танец. А к вечеру пришёл брат Коля и принёс мне зайчика, в зеленых штанишках с одной помочью через плечо, задорным хвостиком-шариком, и большими мягкими ушами. Морковки у него, правда, не было. Но зайчик этот был прекрасен тем, что он был от Саши. И мог быть какой угодно, я бы его любила любым, этого зайчика. И этот зайчик явился для меня тогда всем: я поняла, что Саша не забыл обо мне, что тоже любит меня, и что этот подарок — прощальный. Потому что знаковый. Интуиция у меня была развита с самого детства.

А потом брат Коля сказал, что Саша уехал в другой город, откуда и приезжал в гости на Новый Год.  А зайка, кстати, дожил до преклонных лет, по-моему, в седьмом или восьмом классе я его торжественно похоронила во дворе, в самой красивой клумбе, ибо поролон его безжалостно растрепало неумолимое время.