Банзай!

Когда жена бригадира Ахмеда Новресте родила мальчика, то в колхозе по этому поводу никаких празднеств не было – мало ли кто в селе рожал мальчиков?..  Вон, у председателя колхоза Сурхая аж пять сыновей! Забрав жену с ребенком из роддома в райцентр – для этого он выпросил сурхаевский «газик» – Ахмед до приезда домой только раз взглянул на краснолицее чудо в синем стеганом конверте. Новресте даже расстроилась – первенец, сын, а папе как-то не очень интересно, только так, слегка… Такая ляля чудесная!.. Эх, Ахмед!..

Дома Ахмед повнимательнее разглядел распеленутого младенца, помрачнел, выпил стакан холодного чая и ушел на работу – пора было орать на зашуганных колхозниц, занятых на уборке хлопка. Мужчины в колхозе в процессе посадки и уборки любой сельхозкультуры участвовали двумя героическими способами: а) руководили этим процессом и б) с утра до вечера обсуждали его ход и результаты в чайхане лысого Мамеда.

Пока Ахмед не пришел с работы, Новресте, с помощью свекрови Пакизе хала, познавала азы послеродового материнства – кормление, купание, пеленание. Мальчик, которого еще до рождения решили назвать Хасаем, был спокойным, периодически засыпал, потом, иногда даже не просыпаясь, трапезничал. Иногда он даже пачкал пеленки, поскольку памперсы пачкать не мог – их попросту еще не изобрели.

Вечером Ахмед пришел с работы, умылся, сел ужинать. Новресте приготовила (и когда она только успела?..) кюфта-бозбаш. Ахмед поел, похвалил, запил съеденное цейлонским чаем из сельпо, потом направился к люльке, в которой спал Хасай. Молодой папа склонился над малышом и стал пристально его разглядывать – молодые папы это дело любят, некоторые любят даже нюхать малышей... Кстати, лучший в мире аромат, я вам скажу!.. Потом Ахмед повернулся к улыбающейся в умилении жене и спросил:

- Новресте, на кого похож этот ребенок?

- На тебя, Ахмед-джан!

- И больше ни на кого?

- И на меня похож! Немного, правда.

- А на японца не похож?

- Какого японца?

- Откуда я знаю, на какого?! Просто на японца!

- Нет, вроде…

- Ты посмотри на его глаза, на скулы!

- Даааа, немного похож!

- Почему так? В роддоме японки-роженицы были?

- Нет –откуда в нашем районе японки, да еще беременные?..

- Я думал, может, перепутали ребенка, у нас все что хочешь может быть…

- Нет, Ахмед, японок не было!

- Ясно.

Ахмед вышел на крыльцо покурить. Да и подумать хотелось, но мысли все путались – то ему мерещился вовсе даже не японец Брюс Ли, то он вспоминал виденный в детстве японский фильм «Расёмон», который оставил в его сознании тяжелый черно-белый след. Живых японцев Ахмед никогда не видел, хотя говорят, что в Баку они появились и строят завод каких-то кондиционеров. Или вентиляторов…


Прошло 7 лет и Хасай пошел в школу. Учился он хорошо, да и в спорте результаты неплохие показывал – и прыгал в длину дальше всех одноклассников, и в шахматы очень лихо играл, если шахматы считать спортом. В селе у него, кроме имени, была и кличка – Япон. Никто не знает, кто первый его так назвал, может, сам Ахмед – архивы молчат. Но иногда в разговорах сельчан звучало уточнение: «Хасай?.. Какой Хасай? Ааааа, Япооон!..»

Насчет того, что наивная Новресте наставила ему рога с каким-то самураем, Ахмед даже не думал – это было исключено по всем возможным сценариям. Оставался один вариант – кто-то из ее предков был японцем или китайцем. Ахмеду было приятнее думать о японцах, поэтому китайцев он в расчет не принимал принципиально. Возможно, когда чингизиды в 13-м веке кровавым смерчем пронеслись по Кавказу, один из их воинов и совратил или даже силой взял местную женщину. А потом с войском монгольским ушел в Европу. И был он японец-оружейник, взятый некогда монголами в плен. И вот, через восемь веков его гены выскочили в маленьком Хасае! Только имени тому японцу Ахмед не придумал – не помнил он имен японских. А вы сами много их помните?.. Ну вот!..

Рос Япон, учился, мужал, папе и маме по хозяйству помогал. Школу закончил, когда уже Союз разваливаться надумал. И попал он по межгосударственному обмену на учебу в… Японию. Учился блестяще, в спорте и сексе тоже не отставал… Словом, всесторонний формировался гражданин. Потом, в 95-м, Ахмед посоветовал сыну пока не возвращаться домой – неспокойно тут у нас было, да и голодно практически. А суши было вообще не достать, даже с нунчаками!..

Женился в Японии наш Хасай, жену его зовут Мичико (ударение на первое «и»), имя с фамилией сменил, квартиру купил в специальном районе Эдогава, вступил в японскую ЛДПР, которую там называют ЛДПЯ. Потом избрался депутатом в парламент, выступал много, по планете ездил, папу с мамой и бабушку навещал в Ашагы Ниндзялы…

И сейчас Хасай в Японии. Работает он там. Премьер-министром…