Лёха

Котов в нашем доме всегда было - мильёны. Скока себя помню. Разных.
Но такого кота, как был Лёха... Никогда не было и больше не будет...
Это был даже не кот - друг, родная душа.
Так получилось, что мы с ним долгое время - года три или четыре, жили одни. Два холостяка. Я уже был в том возрасте, к которому обычно мужики, перебесившись по молодости, начинают утомляться от длительных загулов и похождений - хочется просто посидеть дома. Среди холстов, рисунков, свежих  газет, книг, музыки, и никого не хочется видеть у себя. Мне за глаза хватало общества Лёхи.

Он принимал и любил меня таким как есть: бритым и небритым, в свежей рубашке и вовсе без нее, в плохо отглаженных брюках, а то и вовсе  - в рваных джинсах с заплатами на коленях и на заднице.
Он не называл меня неудачником, простофилей, тряпкой о которую все вытирают ноги. Не скулил с завидным постоянством, что  угробил на меня лучшие годы своей жизни. И у того самого мусорного бака, в котором я его обнаружил однажды грязнющим пищащим комочком, стояла целая рота более достойных потенциальных хозяев!




А я коварно утащил его из-под носа безутешных претендентов, насильно вымыл,  выскреб, вычесал и заставил жить в вечном бардаке, с газетами на окнах вместо занавесок, среди вонючих красок, скипидара и никому не нужных картинок!

Никто другой так тонко не чувствовал моё настроение! Хитрая рыжая морда знал досконально: когда со мной можно похулиганить, подурачиться, а когда лучше с глупостями не подлезать. Он знал, в какое время я появляюсь с работы и всегда - в любую погоду ждал меня, сидя в открытой форточке, свесив до подоконника свой лисий пушистый хвост. Внимательно осматривал каждый подходящий к остановке внизу автобус и завидев меня радостно суетился и орал на всю улицу. Мчался к дверям и когда я входил в хорошем расположении духа, нетерпеливо елозя ждал, пока я сниму пальто и тут же бесцеремонно прыгал на шею и свисал огромным рыжим воротником. Так, с мурлыкающим Лехой я и перся мыть руки и переодевался в домашнее (не слишком удобно, но наловчился) и принимался кашеварить. Лёхе клал на поднос его любимую  рыбную мелочь по 20 коп (другой рыбы он не признавал!), но он никогда не начинал есть, пока не пообедаю я. Ждал, паршивец, пока я не спеша, под газетку набиваю брюхо какими-нить пельменями - такое ощущение, что он тоже читал со мной - потому и не слезал с плечей :)

Если я приходил в плохом настрое, Лёха деликатно следил за мной в сторонке и ждал: позову я его "читать газету" или нет.
А когда я притягивался хорошенько поддатым... Да... Он замечал это еще из окна и не встречал меня вовсе! Во какой гад!
Гостей моих - люто ненавидел, особенно женского полу - мог и серьезно погрызть. Рычал и нудно помякивал - выпроваживал! А если гостья еще и оставалась ночевать!.. О! Он знал, что ночью орать нельзя - можно и тапка под хвост схлопотать - но всю ночь шлялся под дверями и возмущенно фыркал, типо: - Ни фига себе, заявочки! Я, Лёха, лучший дрюг, сижу тут под дверью, а на моём месте спит какая-то фря! Пойду напузырю ей в сапог!! - И обязательно пузырил, если забывали спрятать!
Потом он некоторое время прятался в укромном уголке за диваном – давал себе отчет, рыжий гад, что поступил не по-джентльменски! Я усиленно делал вид, что совершенно не догадываюсь, где прячется нашкодивший бандит и бухтел вслух нечто вроде:
- Ох и разыщу я эту рыжую харю и ввалю ему тырцулей – мало не покажется! – Еще и топал при этом, типо: шукаю, сбившись с ног.
Высидевшись, котище начинал потихонечку высовывать морду – зондировал обстановку.
Достаточно было только нахмуриться как следует  – рыжая морда немедленно исчезала и только после фразы:
- Ну иди уже, негодяй, мириться бум! – кот с виноватым видом выползал из блиндажа и осторожно приближался.
Стоило его слегка потрепать по холке – всё!  Зассанец ослаблял пружины и смело прыгал на колени – мириться, так мириться!

Гостей не жаловал, а вот сынишку моего признал сразу и безоговорочно, хотя я их и не знакомил специально! Нет, такого уважения как ко мне котейко ребятенку не демонстрировал, но фамильярничать с собой – солидным котярой – позволял как никому другому! Чудеса!

На улицу Лёха сам не ходил. Боялся он улицы. Кошки его не интересовали, об этом пришлось заранее позаботиться, но любил вечерами иногда прогуливаться во дворе вместе со мной - как собачка - у ноги и ни на шаг в сторону! Чуть что – моментом прыгал на плечи! Я - домой и он - стрелой к лифту и ждёт...

Да... А потом наша холостяцкая жизнь кончилась.
Зойка - сама кошатница несусветная, любила Лёху и всячески подлизывалась к нему, но он ее попросту игнорировал... Так... Терпел ее присутствие, не более того.
Он стал каким-то скучным, перестал встречать меня верхом на форточке, не приходил спать, завалившись рядом на подушку... Стал плохо есть. Повадился метить углы, чего никогда раньше не делал...  И вдруг однажды выскользнул за дверь и... исчез...

Ё-моё! Как я его искал кругом!  Но так  и не нашел... Ревел как пацан... Я понял: Лёха решил, что я его предал! Завел себе нового друга... Эх!..