Сказка

Риточка парила над сценой воздушная и невесомая, облачко ее собственной балетной юбочки, и любые самые сложные па выходили у нее как бы сами собой. А сцена при этом была настоящая, театральная; и сотни настоящих взрослых зрителей восторженно ловили каждое ее движение. И когда Риточка склонилась в прощальном реверансе на нее просто обрушился грохот заслуженных аплодисментов. Смущено улыбаясь Риточка выпрямилась, обвела сияющими глазами зрительный зал...
И тут оказалось, что никакого зрительного зала вообще нет; есть лишь ее детская комната в новом доме, куда она с родителями переехала лишь несколько месяцев назад; она совсем не на сцене, а в кровати, да и грохот... Грохот, хоть он и остался, связан совсем не с овациями: эта какая-то чужая машина, застрявшая в снегу у их подъезда отчаянно кашляет и чихает. И дело ей, бессовестной нет до того, что своим грохотом прогнала такой чудесный сон о балете!
Кашлянув напоследок особенно громко и обиженно, машина уехала; но прерванный сон не вернулся, а в углах комнаты подозрительно зашевелились засевшие, как в засаде, черные тени. Бежать с визгом к родителям было стыдно: ей, как никак девять лет, и Риточка, укрывшись с головой одеялом начала мучительно припоминать что-то хорошее,- верный, проверенный способ, чтобы  уснуть с веселым настроением. Да только что хорошее могла она сейчас припомнить?
Все лучшее осталось там, где они жили раньше: и подружки, которым можно рассказать все-все-все, и балетная школа, куда мама обещала ее отдать уже несколько лет назад, и даже старшая двоюродная сестра Лора, которая в эту балетную школу ходит. А этом районе, где где Рита нынче жила, ничего хорошего вообще не было: вокруг дома строительство и лужи, девочки в школе зазнаются и новую одноклассницу в компанию не принимают. Да и мама, которая раньше с Ритой постоянно беседовала и все ее балетные домашние представления смотрела заинтересованно и серьезно, нынче с новой своей работы приходит усталая и раздражительная. Спрашивает она дочку лишь об уроках, а вместо балетной школы отдала ее в школьный кружок танцев. А танцы - не совсем балет, да и руководительница кружка всегда чем-то недовольна. Она и волшебных балетных слов, которыми Лора щедро делилась с младшей сестричкой, не говорит, и движений, с этими словами связанных, не показывает; Риточке танцевать там не очень интересно.
 И одна-то осталась радость: ее снеговичок, которого она сама слепила недели две назад. Снеговичок вышел маленький, но очень симпатичный: с блестящими черными глазами, на которые мама пожертвовала пуговицы от разорвавшейся старой кофты; с носом - морковкой и обаятельнейшей улыбкой, которую Риточка выложила на его круглом личике из маленьких черных палочек. Наверное благодаря этой улыбке, его до сих пор не сломали соседи мальчишки, как Рита того опасалась. Или может мальчишки признали в нем своего? Ведь шляпы для снеговичка Риточка так и не нашла и вместо нее понатыкивала тонких коротких палочек; получилась прическа "ежиком", причем деревянные волосы торчали во все стороны. Жаль, конечно, что снеговичок - мальчик, а не девочка, но прутики в косички не очень-то заплетешь. Главное, что снеговичок - славный! И Риточка каждый день после школы с ним играется, рассказывая все-все-все, как самой лучшей подружке: и что сказала ей учительница, и почему вчера сердилась мама, и  что она, Рита, когда вырастет, станет самой лучшей балериной в городе, если не в стране, потому балет - мечта всей ее жизни! А снеговичок - добрый: слушает, и никогда над ней не смеется, не считает, что она - задавака а если улыбается, но не насмешливо, а сочувственно. Он такой милый!
Тут Риточке страшно захотелось на своего любимого друга посмотреть. Она о страхе своем напрочь забыла: подбежала к окну,отворила форточку и свесилась с подоконника вниз, вглядываясь в темноту. На Риточку тут же пахнуло морозным ночным воздухом, но снеговичка она не увидела; в густом мраке у подъезда вообще ничего нельзя было рассмотреть кроме фонаря  и  дрожащего вокруг него голубого шара света со снежинками. Шар этот, как, елочный, был усыпан мерцающими блестками, но блестки эти казались живыми: они плавно порхали внутри светящейся сферы, переливаясь и сверкая, будто кусочки фольги. И пока Риточка заворожено разглядывала это ночное чудо, стало твориться что-то совсем уж невероятное: плавный танец снежинок сменился неожиданно быстрым; вокруг фонаря забушевала настоящая метель, хоть и ветра-то никакого не было, а сам светящийся шар вытянулся быстро вращающимся волчком, сузился до луча и уперся острием в ритину открытую форточку. Риточка испуганно охнула, попятилась и с размаху села на кровать, наблюдая, как с луча на подоконник посыпались светящиеся снежинки.

Нет, не снежинки даже, а крохотные девочки с мизинец ростом, туго затянутые в белоснежные балетные пачки; они быстро разбежались в стороны и застыли на подоконнике ровной цепочкой с руками красиво округленными над головой; луч света освещал их лучше любого театрального прожектора. Тут Бог весть откуда зазвучала нежная, чуть ли не хрустальная музыка, и малютки балерины устроили для Риточки настоящее балетное представление. Каждая из них танцевала удивительно искусно, выполняя почти немыслимые па в такт льющейся откуда-то мелодии; казалось, будто именно она - единственная на этой сцене балерина, на которую все смотрят, и свои танцевальные движения она придумывает на ходу, именно в эту минуту; между тем все движения девочек были удивительно слажены и наверняка отрепетированы заранее: цепочка танцовщиц то и дело рассыпалась на безупречно правильные геометрические фигуры - круги, звезды и овалы, а когда она превращалась в большую арку, в центр тут же выбегала солистка и каждый раз - другая. Это было так красиво, что дух захватывало; Риточка подобного никогда еще не видела, даже когда мама взяла ее с собой на гастроли Большого балета с его Лебединым озером. И когда маленькие балерины под финальные такты музыки заскользили к раскрытой форточке, как бы спеша за кулисы, девочка чуть не расплакалась от огорчения. Все крохи-балерины, одна за другой, исчезли за окном; и лишь одна неожиданно вернулась и уселась на подоконник. Эта балерина внезапно выросла, Риточка даже не заметила  когда и как . Стоило на секундочку закрыть глаза, чтоб сморгнуть набежавшие было слезы, и на тебе: с краешка подоконника соскакивает незнакомая девочка  с Риту ростом, подходит к ее письменному столу, щелкает переключателем настольной лампы и с ногами забирается в любимое ритино кресло. И лицо у девочки самое обыкновенное, круглощекое, со вздернутым носиком и приветливыми ямочками от улыбки; и прямые русые волосы всего лишь до плеч, тогда, как у Риты едва ли не до колен и вьются. А необычны у гостьи лишь глаза: голубовато-прозрачные, как чистые льдинки.
–  Ну как, понравилось? - спросила Риту незнакомка и задорно ей улыбнулась,- Нет, я тебе не снюсь, я - настоящая!
–  Кто - настоящая? - еле слышно переспросила Рита.
–  Фея! - девочка опять улыбнулась, - нас зовут снежными феями или феями зимы. А меня, вдобавок, и так зовут Фэй. Правда созвучно?
–  Ага... А разве зимою бывают феи? Я слышала, что они в цветах живут! - спросила Риточка и тут же смутилась, не обидилась ли Фейга вопросу.
–  Ты о летних феях слышала; о них люди чаще всего говорят, - охотно объяснила снежная фея, - в каждом сезоне есть свои феи. Зимой порхают девочки, как мы с тобой; весной уже девушки постарше; ведь весна - время влюбленности; летом - феи разные: от самых маленьких, до взрослых; а вот осенью - феи только взрослые. А зимней феей быть лучше всего: мы всегда танцуем, уроков – никаких, а бабушка Зима и Дедушка Мороз нас как своих внучек балуют: и мороженного, сколько хочешь, и подарков; ведь на крайнем севере, где мы почти весь год живем и летом почти Новый Год! У нас вечно праздники; мы к ним новые танцы разучиваем, ты сама видела, какие!
–  Ага... Вы – такие везучие... Я тоже люблю танцевать! Я уже даже на полный шпагат могу сесть! – неожиданно пылко похвасталась Рита, - стать балериной – самая большая и святая  мечта моей жизни! Ради нее – ничего не жалко!
Фразу о мечте  Риточка переняла у Лоры и, хоть сама искренне верила в сказанное,  слегка смутилась и украдкой взглянула на на ночную подружку, не смеется ли та над ней. Но фее скорее всего фраза понравилась. Прозрачные глаза ее на минуту  затуманились, и она осторожно спросила:
–  Ты бы тоже хотела стать зимней феей? Ведь мы все – балерины и всегда танцуем...
–  Ну конечно! – у Риточки при мысли, что она будет участвовать в таких представлениях, какое она лишь полчаса назад видела на подоконнике, сердце заколотилось гулко-гулко, и чуть ли не у самого горла, – Фэй, a разве это возможно?
– Можно... – помолчав, отозвалась фея, – У нас раз в декабре , перед самым Новым Годом,  – особый концерт; любая фея может привести на него подружку, –  девочку, которая тоже хочет стать феей. Многие хотят, хоть не у всех получается: Дедушка Мороз и Матушка Зима только одну или двух выбирают... Но перед ними все девочки по очереди выступают со своим танцем.
– А если ее не выберут?
–  А если не выберут, – тоже хорошо! За участие в концерте ей подарят тот подарок, который она попросит! А наутро девочка найдет свой подарок под елкой и решит, что ей все приснилось. Не всем же быть феями! За свою мечту нужно уметь бороться! – Фэй задорно улыбнулась и подмигнула, – Снежной феей, кстати, быть не так уж легко: живешь не с мамой, а с подружками; постоянно разные па репетируешь, чтоб общий танец не испортить, от Весны прячешься...

Продолжение следует...