RITA DE CASSIA окончание

Месяц, другой… опять месяц. Время проходит, пролетает, не успеваешь и вздохнуть. А потом понимаешь, что уже какой-то определенный этап жизни пройден. Его не вернешь, но еще можно поймать за хвост, а потом смотришь, что и не поймаешь. Все прошло. У меня началась какая-то своя жизнь. Ребята-волонтеры смогли меня как-то оформить в фонде, чтобы я хоть какие-то деньги получал на жизнь, но потом я отказался и от этого. Дети отбирали почти все мое время, я готов был не выходить из их палат, мне казалось, что стоит мне выйти, как что-то с ними произойдет. Глупо, конечно.  Но так было с Машей. В тот день я ушел поздно, она просила меня остаться, почитать книжку про Мумий Троллей. Но ночь неизбежна, а детям, тем более, в таком состоянии просто жизненно необходимо полноценно отдыхать. Не успел отвернуться, смотрю, спит уже… Проводочки, картинки на стенах, чьи-то лица на них, строящие смешные рожицы, Маша, мой маленький мумий тролль, спит и слабая улыбка на губах. А утром, когда я пришел, ее уже не было… Я боюсь уходить из больницы. Ребята говорят, что это проходит. Поначалу у всех так. Кто-то больше не может, «выгорает», уходит, кто-то остается бороться… Трудно стоять в морге, трудно смотреть на родителей, трудно дышать… А ночью снятся кошмары, что не успели мы деньги собрать…

Ритка поступила к нам недавно, ей пятнадцать, жутко переживает по поводу выпавших волос, худая и угловатая, когда входят посторонние, руки ее сами тянуться к пестрой шапочке, связанной ее мамой. Говорят, что шанс есть, что просто нужно верить. Она и верит, сидит на кровати, болтает ногами, говорит, что мечтает о море и Париже, даже лучше, чтобы Париж был у моря…. И мы верим. Объявили срочный сбор денег. Нужно много и сразу. Дней осталось в обрез. Хорошо, что есть Интернет, «кросс посты приветствуются»   - эта фраза стала ключевой…

С каждым днем как-то яснее становится суть. Как сказала как-то одна знакомая девушка, тоже из волонтеров, «рак - это война, болезнь с одной стороны, а мы с вами - с другой, кто сильнее - покажет время…» Но кажется иногда, что война эта бесконечна, а иногда кажется, что бессмысленна. Но как только взглянешь в глаза этим самым смелым, самым лучшим солдатам, то понимаешь, что все не зря. Если мы опустим руки, то смерть тех, кто не смог выжить, будто зря, словно мы обязаны им не сдаваться… Ведь Сашка уже здоров, скоро выпишут Галю и навсегда запомню Насима, которого выписали в прошлом месяце, он поехал-таки домой, после нескольких лет, проведенных в больнице, живой и здоровый, туда, где живет его любимая бабушка, которая готовит такие прекрасные кутабы, туда, куда он так стремился, туда, где его очень ждали…

На днях организовываем выставку, деньги, собранные от продажи поделок, пойдут ребятам на лекарства, игрушки, миллион бытовых мелочей, ведь родители все из бедных семей, им не осилить и еду, и съемную квартиру, да и если родитель один? Как объединить зарабатывание «хлеба насущного» и уход за тяжело больным малышом? Сижу и рисую. А кто-то печет маленькие пирожки, кто-то стоит перед метро и раздает флайеры, чтобы как можно больше людей пришло в день Х, ведь мама Риты с такой надеждой вяжет шарф и уже готовы перчатки, а мама Фатимы нанизывает расписанные бусины на леску…

Линия, еще одна… Кипарис. Стройный и непобежденный. Никем и ничем. Когда-то мама чуть ли не силой заставляла меня ходить в кружок рисования, и даже не то, что мне не нравилось, но просто это надо было делать регулярно, а мне всегда рисовалось по настроению. Потом я годами не притрагивался к краскам, пока не понял, что именно так можно помочь. И откуда только взялось вдохновение? Пальцы стали жить своей жизнью, едва поспевая за некой мимолетной картинкой, имеющейся в мозгу. Я хочу, чтобы ребята были счастливы, чтобы жизнь их была не только чередой уколов и капельниц. Я рисую тебя, дорогая и все еще любимая. Ты стоишь рядом с кипарисово рощей, позади тебя на солнце плещутся морские блики, такое тепло разливается по телу, стоит вспомнить твой взгляд…

Осень пришла незаметно. Как приходящая любовница стала расставлять свои вешки, ее вроде нет, но запах ее духов горькой свежестью врывается в полураскрытое окно, дурманит, теребит лоскуты памяти, целует так нежно, трепетно… Опавшая листва заполонила весь парк, вид из окна палаты, что тот ковер, побежать бы по нему, упасть и долго лежать не шевелясь, проникаясь счастьем, впитывая его каждой клеточкой. Небо, такое пронзительно голубое, словно пытаясь сказать что-то, наклоняется, прям рукой достать… Как-то стоял я у окна в Риткиной палате, попросил нарисовать осень, смешно так получилось – некая рыжая дама в шаловливой шляпке, съехавшей набекрень, и пушистом красно-золотом боа. Спрашиваю, а почему шляпка-то такая? «А просто», - отвечает Ритка – «это она опаздывает, как и я на свидание… когда-то… давно»

Переживает девочка. Ей не пишут. Долго уже. И на звонки не отвечают. И не ждут.

А ведь это так важно, чтобы ждали.

Завтра у нее важный день, завтра придут деньги.