Что такое доллар?

Долларовая пирамида становится источником их сверхдоходов. Свои личные накопления они также хранят в долларах как мировой валюте. Соответственно, в сохранении, укреплении и расширении долларовой пирамиды они также кровно заинтересованы. А, поскольку мировая капиталократия имеет на сегодня не сопоставимые ни с кем возможности как вознаграждения, так и наказания, для любого представителя местной государственности интеграция в капиталократическую систему, безусловно, является выгодным и прагматически оправданным решением, а отказ от этой интеграции может привести только к негативным последствиям как с точки зрения личного благосостояния, так и с точки зрения политического веса и влияния. Наконец, третья причина устойчивости долларовой системы состоит в тех качествах, которые отличают её от банальной пирамиды типа МММ. Для того чтобы понять суть этих отличий, нужно представить себе ситуацию, в которой акции МММ были бы признаны единственным законным платёжным средством, то есть получили бы статус денег сначала внутри страны, а потом и за её пределами. Нужно представить себе ситуацию, в которой всё, начиная от хлеба и китайского ширпотреба, и заканчивая стратегическим сырьём и технологиями, продавалось бы только за акции МММ. Только в этом случае мы приблизимся к пониманию того, насколько организаторы мировой долларовой пирамиды смогли сделать всё население Земли заложниками своей системы и её стабильности. Но и это ещё не всё. Для того, чтобы построить полноценную модель долларовой системы, нужно ещё представить, что после того, как финансовая пирамида типа МММ придала своим акциям статус единственного законного средства расчётов, она приватизировала армию, полицию, суды, систему образования, прессу и т.д. – то есть всю полноту государственных институтов. Нужно представить себе ситуацию, в которой роль правительства и судов стала выполнять администрация этой частной коммерческой пирамиды, а полиция и армия были бы замещены её корпоративными охранными структурами. На самом деле крупнейшая мировая супердержава – США – уже давно не является буржуазно-демократическим национальным государством. Как уже было отмечено выше, уже в ходе «рузвельтовских реформ» государственная машина США попрала базовые для буржуазной демократии экономические права граждан, а уж после провокации 9/11 гражданские и личные права американцев и вовсе были ликвидированы. Современные США как государственный аппарат превратились в аппарат прямой диктатуры узкого круга финансовой олигархии, фактически – в «шкурку» треста частных банков – ФРС. Соответственно, активная агрессивно-экспансионистская внешняя политика США ничего общего не имеет с обеспечением внешнеполитических, геополитических и экономических интересов американского народа. Это не национальная экспансия янки и даже не старая геополитическая талассократия. Агрессивная мировая экспансия США является исключительно орудием в руках индифферентной к интересам национальных и геополитических субъектов мировой транснациональной капиталократии. Самим США в рамках этой системы предписана всего лишь роль инструмента, который, кстати, может быть вполне заменяем. Итак, мы установили два важнейших для понимания структуры и логики функционирования капиталократии как мировой системы момента. Во-первых, современный рынок в отличие от классического («традиционного») рынка выступает уже отнюдь не способом обмена в рамках системы разделения труда равных по объёму материализованного в них необходимого на данном уровне развития производственной технологии человеческого труда, но разных по своим физическим и потребительским качествам продуктов. Современный рынок выступает как спекулятивно-аферистский (но при этом поддерживаемый и прямыми силовыми средствами принуждения, то есть методом открытого грабежа) механизм присвоения всей совокупности создаваемых человеческим трудом материальных и нематериальных ценностей, а также природных богатств группой лиц, установивших и утвердивших (обманом и насилием) монополию на выпуск условных виртуальных единиц, навязанных всему обществу в качестве универсального эквивалента стоимости. Во-вторых, борьба на самом деле идёт не за сами по себе материальные ценности, а за характер существующих социальных отношений, за ценностные ориентиры и нормы, доминирующие в обществе, за характер правовых отношений, за контроль над сознанием и поведением людей. Это связано с тем, что только контроль над сознанием людей может гарантировать от пересмотра сохранение существующих отношений собственности. Но с другой стороны только сохранение существующих отношений собственности даёт реальные рычаги для поддержания и расширения контроля над сознанием людей (о чём подробнее будет сказано ниже). Иными словами, в отличие от классического капитализма и классической буржуазной демократии образца XIX века современная капиталократия основывается на том же принципе, что и восточные деспотии – на принципе неотделимости и единства категорий собственности и власти. Собственность понимается в ней как власть, а власть – как собственность. Исходя из этого, несложно понять, что основной целью и условием жизнеспособности и стабильности капиталократии как системы является максимальное расширение сферы действия рыночных отношений и, напротив, сокращение, а в пределе и полная ликвидация всех сфер, на которые рыночные отношения не распространяются. Логика предельно проста: если вы уже полностью контролируете финансовую систему, а хотите контролировать все сферы социальной жизни, вам необходимо сделать все сферы жизни регулируемыми и опосредуемыми финансовыми отношениями. И только! Это достигается как изменением правовой системы (то есть законодательства), так и навязыванием обществу «рыночных» ценностных ориентиров и моделей поведения. Возьмём в качестве простейшего примера для рассмотрения различных ценностных систем такой простой материальный объект как фотография вашей бабушки. Вы можете рассматривать её как семейную реликвию, связывающую вас с историей вашего рода, то есть с совокупностью заведомо нерыночных, а потому неконтролируемых через манипуляцию финансовыми знаками ценностей. В этом случае данная фотография оказывается для вас уникальным в своей единственности и потому бесценным предметом, который вы в принципе никогда и ни при каких обстоятельствах не только не делаете, но и не рассматриваете в качестве рыночного товара. Совершенно другая ситуация, если ту же самую фотографию вы рассматриваете как простой предмет антиквариата, который имеет конкретную рыночную цену и потому равноценен любому другому товару той же цены. Предмет собственности – один и тот же, различается только отношение к нему, определяющееся ценностными представлениями в вашем сознании. Но в первом случае вы оказываетесь владельцем и хранителем уникальной и единственной в мире вещественной ценности, к которой вдобавок «привязан» целый пласт ваших индивидуальных нематериальных ценностей (воспоминаний, переживаний, ассоциаций, семейных и иных социальных связей, культурных кодов, исторической сопричастности, национально-этнической самоидентификации, духовных и нравственных ориентиров и т.д.). Вся совокупность этих нематериальных ценностей составляет ваше внутреннее неотчуждаемое богатство и является составляющим элементом вашей индивидуальности и, возможно, в определённом смысле даже вашей личности, а уникальный материальный предмет выступает сакральным объектом, актуализирующим и символизирующим связь вашего материального бытия с этими нематериальными ценностями. Во втором случае вы являетесь владельцем лишь эквивалента некоторого количества виртуальных финансовых единиц, поскольку саму реальную вещь у вас с вашего же согласия нетрудно изъять. То же самое различие к определению ценности можно приложить к любому другому объекту, например к дому. Дом может рассматриваться как абсолютно уникальный (и потому бесценный) объект, являющийся продолжением вашего существа и центром, относительно которого упорядочен внешний мир. А может рассматриваться исключительно как набор утилитарных удобств, каждое из которых имеет конкретную рыночную цену. В конечном счёте, в случае первого мировоззрения весь мир (начиная от каждого камешка и заканчивая человеческими отношениями) оказывается для вас живой взаимосвязью объектов, каждый из которых уникален, неповторим и бесценен в своём качественном бытии, одухотворён и наполнен множеством культурных кодов и смыслов. Иными словами, окружающий мир воспринимается как совокупность сакральных символов и смыслов. Во втором случае весь мир сводится к чистой отчуждённой и обезличенной количественности, в которой всё равноценно всему в той или иной количественной мере, причём эта мера определяется не вами, а фактически диктуется вам рынком. То есть категория ценности, будучи внешне навязываемой, становится универсальным и безотказным способом управлять вашим поведением и определять цели ваших устремлений. Понятно, что капиталократия, жизненно заинтересованная в сохранении и расширении контроля, всеми силами будет стремиться навязать человечеству второй вариант ценностной системы, то есть включить все без остатка категории материального и духовного мира в сферу рыночных отношений, а то, что принципиально не поддаётся такому включению – уничтожить как ограничение и препятствие универсальности своего контроля. Соответственно, человеку с раннего детства всеми силами, включая дошкольное и школьное воспитание, телевидение и другие СМИ, рекламу, моду, инспирируемые социальными технологами «молодёжные субкультуры» и т.д. будет целенаправленно внушаться и навязываться выгодная капиталократии система ценностей. А именно, будет внушаться обезличенно-утилитарное, рыночное отношение к миру, к вещам, к знанию, к человеческим отношениям, к искусству, к религиозным практикам и т.д. (одним словом – ко всему). В рамках этой системы ценностей будет внушаться, что тот, кто отказывается от выгодной рыночной сделки из-за «сентиментальной привязанности» к тем или иным вещам, из-за исповедуемых религиозных, эстетических, моральных и иных «предрассудков» – тот «непрактичный», «дурак», «ретроград», «лузер», «неудачник» и т.д. (И при этом будет тщательно скрываться то, что категории «выгодности» или «невыгодности» сделки определяются внешним управлением посредством регуляции рыночных цен и спекулятивных операций с виртуальными денежными знаками). Тот, кто не захочет бесконечно гнаться за прибылью, а сохранит время своей жизни для размышления, созерцания, некоммерческого творчества, духовной практики или человеческих отношений – тот, опять-таки «неудачник». Иными словами капиталократии важно внушить человечеству престижность только такого образа жизни, только таких ценностей и устремлений, которые делают человека максимально контролируемым и управляемым. Принявшего такую систему ценностей человека несложно заставить вести себя, говорить, писать, и – в конце концов – думать и чувствовать не так как он хочет и считает сообразным своей природе, а так, как того требует «конъюнктура рынка». А, поскольку «конъюнктура рынка» на самом деле нисколько не стихийна, а полностью управляема через выпуск виртуализованных денежных знаков, это значит, что человек будет сам (без насильственного принуждения!) стремиться вести себя, поступать, говорить, писать, творить и думать так, как это выгодно капиталократической системе и её субъекту – транснациональной финансовой (банковской) олигархии. Смыслом его существования будет не творческое свободное самовыражение, самоактуализация и самореализация, а приведение себя и всей своей деятельности (включая «творчество») в соответствие с требованиями платёжеспособного спроса, за которыми на самом деле стоят интересы и требования всё той же монополизировавшей права на выпуск «эквивалентов стоимости» финансовой банковской олигархии.