Сладкая каша на воде

Я люблю каши. Все равно, какие. Рисовую, манную, овсяную.

Мама просыпалась рано, шла на кухню варить мне кашу, и когда она была готова - начинала булькать и издавать звук «пш-ш-ш- пш-ш-ш», мама заглядывала в спальню:

- Вставай соня, твой завтрак готов.

Не заставляя себя просить дважды, я вскакивал, топал в ванную, и наспех умывшись, шел к столу.

Ел хорошо, вызывая у мамы счастливую улыбку, а своими художественными изысками на поверхности каши всегда смешил ее. Она смеялась и говорила:

- Ешь давай, не балуйся, а то остынет.

- Не остыне-ет, не успе-ет, - я отправлял в рот очередную ложку, - вкусно-о-о.

Мама целовала меня в макушку и шла одеваться.

Мой папа, работал в другой стране, и мама очень долго ждала его из командировки. Мне было всего четыре года, когда однажды днем, после непонятной мне суеты, в доме появился незнакомец. Мама подтолкнула меня к нему, и сказала:

- Иди, поцелуй - это твой папа, - я послушно дал себя обнять, и строгий, седой дяденька в очках, подняв меня на руки, уколол мою щеку щетиной.

Утром следующего дня мама проспала и не разбудила меня. В спешке, собираясь на работу, сказала папе, чтоб он приготовил мне на завтрак кашу – ведь сам папа не имел никакого представления, что любит его сын.

Я спал, а папа, открыв холодильник, не нашел в нем молока.

Какие проблемы - сейчас, пока малыш спит, спущусь в ближайший магазин и куплю пакет молока,-  подумал папа.

Он же не знал, что мама варила мне кашу на воде, добавляя лишнюю ложку сахара и лишний кусочек масла - молоко я не любил, капризничал, поэтому она никогда не портила мне аппетит и себе настроение.

И еще папа не знал, что меня нельзя оставлять одного – я боюсь оставаться один. Я ведь совсем еще маленький мальчик.

Видно мама так была рада папиному возвращению, что забыла утром сказать ему об этом.

Я проснулся, потянул носом, но, не учуяв знакомого запаха с кухни, позвал маму – никто не откликнулся. Позвал еще раз – ответом была тишина.

Я вылез из кроватки и отправился на поиски взрослых. Никого. Я заплакал и вышел на застеклённый балкон.

У окна стояла старая коляска, в которой я спал, когда еще не умел ходить – так мне мама рассказывала. Залез на нее и, открыв окно, хотел посмотреть, не идет ли мама, или седой дяденька, которого надо называть папой.

Высоты я нисколько не боюсь, ведь мы живем на пятом этаже, я привык - это не то, что остаться одному.

Выглянув, я позвал маму. Снизу на меня мяукнула кошка. Высунулся дальше, чтоб посмотреть, не появился ли дяденька-папа из-за угла, но вместо этого вдруг увидел улетающие в небо тополиные ветки и парящее среди листьев вперемешку с облаками стиранное соседское белье, а вот разбегающихся кошек я уже не увидел.

Не увидел, как вернувшийся во двор с пакетом молока, дяденька-папа бежит ко мне с перекошенным лицом, не пошел в школу, не подрался с одноклассником, не поцеловал первую девочку, а главное, не увидел больше свою любимую маму и не поел, приготовленной ею сладкой каши.