В той стране, где мы жили...

« В той стране, где мы жили...» Я часто слышу это выражение от соотечественников. Они не произносят название страны, они в неё не возвращаются.
В той стране, где я жила, есть маленький городок.  В нём жили-были мама, папа, и двое маленьких детей. В той стране остался в памяти гвоздик на двери и две старые военные шинели, и деревянный чемодан, привезённый с войны, и свисток, сделанный дядей Яшей, и первая матерчатая кукла... 

В той стране осталась новогодняя ёлка с пухлыми клочками ваты, украшенная конфетами, самодельными игрушками, завёрнутыми в яркие бумажки орехами.  «Папа, – закладывает меня брат, - Ритка ест уже третью конфету!»
«Не стучи на сестру!» - неожиданно благодушно откликается папа.   

Мы ждём гостей. Мама бросает последний взгляд на праздничный стол  и выглядывает в окно. Через двор степенно идут наши гости: папина родная сестра Мери и её муж Эзра. Все обмениваются поцелуями и новогодними пожеланиями. На Мери – нарядное крепдешиновое платье в мелкую полосочку, на Эзре - серый клетчатый костюм.  Под ёлку кладутся подарки, и все садятся за стол. Это единственный день в году, когда нам разрешается лечь после двенадцати. В этот Новый год мы ложимся в три. С последним боем курантов мы с братом бросаемся разворачивать подарки. В моём пакете – кукла-голыш и две капроновые ленточки, у брата - деревянная губная гармошка. Я делаю робкую попытку обменяться, но он не соглашается, и я смиряюсь. 

Следующий новогодний номер - традиционная игра в ищеек. Мы с братом становимся на четвереньки и ждём папиного приказа: «Ищите!». Мы точно знаем, что искать. Это небольшие целлофановые пакетики, заполненные шоколадными конфетами. Среди них, в прозрачной хрусткой упаковке – несколько мандаринок, за которые я готова отдать свою маленькую жизнь.
Пока я бестолково мечусь по комнате, заглядывая во все углы, брат находит свой подарок.

Мама показывает глазами на папину шинель, висящую на гвоздике.
 В той стране, где мы жили...