И охотник становится дичью

- МилАй, мне от тебя ничАго не надобно, ты только люби меня страстно и от нашего дома дальше звезд не уходи! А уйдешь, запру дверь на засов, выпью уксусной эссенции и хрен ты меня в живых увидЕшь! Ты со мной не спорь, ты лучше прислушайся к моим словам – в них чистая правда, без примесей, я только о тебе и думаю, денно и нощно, с того самого дня, как только тебя увидела и сказала себе: “Мой!” Никому тебя не отдам! Ни Светке, ни Талке, ни Веронике! Даже Оленьке твоей, белобрысой, не отдам! Мы умрем в один день, я без тебя жить не смогу... Знаешь, в юности я полюбила Высоцкого… Ну как полюбила?.. Он, конечно, о моей любви не знал, но я сходила по нему с ума! Вырезала из журналов и афиш его фотографии, выучивала песни… следила за каждым его шагом, мы о ту пору жили с ним по соседству – я в Коломне, а онЕ в Москве, и когда он женился на этой, как ее… француженке, готовая была в омут броситься, да жалко стало губить свою красоту, у меня ж коса до пят была и глазища – с блюдца! “Кому все это достанется?” – подумала я, и не стала топиться. Да и осень пришла – холодно в омуте… Потом был Миронов… Киндинов… Янковский… Пару цирковых клоунов… Не, не Никулин и Попов… И не “солнечный” Енгибаров… Куклачёв и Майхровский. Перестань на них наговаривать! Ничего у меня с ними не было! Куклачёв мне кошку подарил. Ту, что лечила тебе простату, а Майхровский был другом нашего папеньки. Еще со времен “хруща”. О, какие он смешные истории рассказывал! Невозможно было в него не влюбиться. Хоть и ростом мал, и на вид маланец. Но прибрала его к рукам другая, посмелее меня… А затем появился ты, счастье мое ненагдядное, и потеряла я счет дням и ночам, в которых жила как в раю, ни о чем не печалясь. Ведь и тебе со мной хорошо, признай, кто тебя ждет без допросов и ссор из твоих вечных “командировок”? Кто тебе шашни прощает?.. МилАй, ты только не уходи!..