Ищите Женщину! Она

живёт в душе мечтой хрустальной,

обворожительною тайной

со всех сторон окружена.

Ищите Женщину - затем,

что Ей однажды ночью лунной

предназначаются фортуной

слова заветные "Je t'aime".

Она неведома пока,

не появилась, не проснулась,

и к вам ещё не прикоснулась

Её горячая рука,

но в добрый день и в добрый час

любовь откроет семафоры,

пересекутся ваши взоры,

и вдруг Она узнает вас,

и вспыхнет вольтовой дугой

всё то, что тлело по наитью,

два сердца свяжет крепкой нитью,

до невозможности  тугой,

а там... Не каждому дано,

нет ни злодея, ни героя.

Ищите Женщину! Её я

уже нашёл. Давным-давно...

Сперва я думал – ты ручей,

звенящий тонко,

незамечаемый, ничей,

а мой, и только.

Потом я понял – ты река,

в реке пороги,

твои крутые берега

порой отлоги,

и есть вдали песчаный плёс.

где ждёт нас что-то…

Шумит река, а я – матрос

речного флота.

Ни берегов, ни огонька,

когда мы в ссоре.

А может быть, ты не река?

Ты – море, море!

Гуляют шалые ветра,

поют сирены,

и день грядущий на-гора

встаёт из пены.

Плыву сквозь грохот и туман,

подвластный морю!..

А может быть, ты – океан?

И я не спорю.

В пучину канули года,

слова и лица…

Как холодна твоя вода,

мне не напиться!..

Живу, не веруя в обман,

волной омытый…

Ты – Ледовитый океан.

ох, Ледовитый!..

Уже и молодость прошла.

и зябну летом,

а если хочется тепла –

молчу об этом.

И ты, обиды не храня,

яви мне милость –

прости, любимая, меня

за молчаливость,

такой уж мне характер дан –

не для шумихи.

Я тоже, может, океан,

но только – Тихий…

                                                                              

Я образ изваял одной невинной девы,
И страстно возжелал ту деву полюбить,
А душу отобрать у Снежной королевы
И мраморную плоть дыханьем оживить.

Поможет мне, наверно, богиня Афродита
Юдоли Олоферна поможет избежать,
Откроет, что в холодной материи сокрыта -
Бессмертная любовь, и пламенная страсть...

О, сколько раз я был отвергнут и обманут,
О, сколько раз любил, подвергнутый хуле,
Когда же надо мной куражиться устанут
Богини в небесах и люди на земле?!

Великое искусство! Лечи меня от боли,
Лечи меня от злобы и низости людской!
Спасительное чувство возвышенной любови,
Молю, вернись ко мне и сердце успокой...

И вот тогда, молясь, увидел я комету,
Что по небу сверкнув, взорвала пьедестал,
И, сделав робкий вздох, на грешную планету
Нетвердою ногой ступил мой идеал!

О, боги!  Галатея! - Мечта и Совершенство!
Ты видишь, я робею к ногам твоим припасть.
Стань Музою моею, и одари блаженством,
Не дай любви Творца, непонятой, пропасть!

Пусть коротка судьбы извилистая лента,
Но все не унесет забвения река.
Останется   от нас прекрасная легенда,
С которою Любовь пройдет через века!

Мы всё с тобой пройдём: и тяготы, и худо,
Молю лишь об одном: богам не прекословь!
Нам всё же небесами дарованы два чуда:
Коротенькая Жизнь и вечная Любовь!!!

                 

Джазом сочится ночь сквозь сурдины труб,

В  лужице воска дрожит лепесток огня.

С прежних архивов, что все никак не сотру,

Будет пароль на доступ бесстыдно снят.

Машут снежинок пяди нам за окном.

Видимо так написано на веку...

Помнишь?.. А помнишь?.. Нет, позабыл давно...

Это не слезы - просто капель секунд.

Долог ли будет этот немой каприз

Недовлюбленности, недострасти, недо...

Капают строчки кровью на белый лист -

Капельки темно-красного Бастардо.

Брось, родная, обиду делать:

Хмурить брови и губы дуть так!

Ты пойми: мне не жалко денег,

Но тебе ж они не идут-то!

Да не всплескивай ты руками!

Топать тоже совсем не к месту!

Разве ж это, подумай, камни

Для подобной тебе ПРИНЦЕССЫ?

Головою вращать направо

Ни к чему, а потом налево!

Камни — ладно... Сама оправа

Недостойная КОРОЛЕВЫ!

Вот ведь глазки уже — как плошки!

Откровенно ответь, не лги мне:

Разве ж может такую пошлость

В ушки нежные вдеть БОГИНЯ?

Нет, не жалко! Ни капли! Честно!

Да не плачь, — говорю тебе я!

Аргументов запас исчерпан.

Покупаю.

Носи...

ПЛЕБЕЙКА!

Я исчерпал терпенье и слова -

Ты неприступна словно сотня скал,

И чтоб твою любовь завоевать

Мне не указ ни НАТО, ни ООН,

И твой бухой папаша не указ...

Я разожгу в тебе любви огонь -

Введу в тебя войска, введу войска.

Любовь и кровь готов я рифмовать,

А ты с меня готова срезать скальп:

Ты мой Кавказ, а я - твоя Москва,

И я ввожу в тебя свои войска,

Но так боюсь увидеть белый флаг -

Я верю, что любовь и есть война,

И потому, забив на мирный план,

Ввожу в тебя войска,

Ввожу войска!

Поставлю в храме Господу бутылку,

И вежливо, почти не матерясь,

Скажу: "Господь, мужик иль не мужик ты?

Ну, дай ей счастья. Вечного. Сейчас.

Эх, бога мать! Ты посмотри, Всевышний!

Кому же, как не ей? Протри глаза.

Ты стар и сед, но разве ты не видишь?

Ведь ты такую в первый раз создал."

Культурно так, лишь капельку качаясь,

Задумчиво в лицо Ему икну:

"Я, знаешь, Боже, уважаю старость,

Но вот слабО как я - идти ко дну,

Влюблённым насмерть, глаз не закрывая,

Бездонный омут подсолив слезой?"

Эх, колея моя, разбитая, кривая.

Да я за ней хоть по снегу босой.

Ты мой авторитет. Ну, кто же выше?

Уж извини, что я не со свечой.

Давай же выпьем за НЕЁ, дружище!

Ты открывай, я сбегаю ещё.

Космос мил, вислоух, космат.

С ним так хорошо коротать века.

Нет, я ещё не сошёл с ума,

Просто пса завёл, а назвать - как?

А Космос придумал мне имя - Бог.

Трогает лапой и заглядывает в глаза.

Я не против. Трогай, если нету блох.

А если и есть, всё равно, я - за.

Мы тогда назовём их звёздами,

Чтобы длился этой игры кошмар.

Нам с Космосом нельзя быть серьёзными,

Иначе космос нам станет мал.

Ведь наша Хозяйка (моя и Космоса)

Сейчас далеко. А без Бога - знаешь сам,

Остаётся выть до потери голоса

Нам, Хозяйкой оставленным псам.

 

Что делать - возраст. K женщине придя,

пиши её портрет голландской сажей.

Ты создан без единого гвоздя

по образу - и далее по сабжу

добавить больше нечего. Сломив

свой уголь, ты раскрошишь и раскрасишь

в два цвета, как сумеешь, давний миф -

жизнь вечную, а как иначе, разве ж

ты можешь по-другому рядом с ней -

был плохо скроен, стал некрепко сшитым.

По возрасту влюбляемся сильней,

но женщины, привычные к защитам

от всяких посягательств возрастных,

смеются, ожидая лишь портрета.

И кажется, что будет до весны

зажжённая дымиться сигарета.

О, графика февральских вечеров,

где кляксы - чёрно--белые шутихи.

По возрасту разжиженная кровь,

заброшен уголь и отточен штихель.

Гравюра - сабж, и режем без ножа,

вшивая разговором тело в тело.

На оттиске так женщина нежна,

как будто только этого хотела -

почувствовать стареющую прыть,

понять, что ничего ещё не поздно...

Портрет отдашь и выйдешь покурить

в простёганный морозом чистый воздух.