Экзамен

Полгода его дрессировали, как цирковое животное, заставляя наизусть заучивать стихи и баллады, таблицу умножения и таблицы логарифмов, физические формулы и химические уравнения, скучные цифры и факты, вроде глубины Марианской впадины или высоты Эльбруса, и даже отрывки из философских трактатов и библейских текстов. Его, маленького мальчика, которому только этим летом исполнилось шесть лет. И пусть Дэвид Петерсон считался одним из самых удивительных вундеркиндов последнего времени и любые знания схватывал налету, а мозгами пользовался виртуозно. Все равно это было слишком, и в его умной голове воцарился хаос.
В день экзамена взволнованная мама нарядила сына в строгий костюм. Черные брюки и пиджак, белая рубашка. Даже галстук повязала, отчего несчастный малыш сделался похож на миниатюрного взрослого, очень испуганного и серьезного, неловкого в своем новом, непривычном облике.
- Это очень важный день, сынок, - сказала она, заботливо поправляя сложенный треугольником белый платочек у него в кармане. – Сегодня ты сдаешь экзамен в экогимназию. Если все получится, а я не сомневаюсь, что так и будет... ты ведь такой способный, Дэйв, мой маленький гений, я тобой горжусь... то ты будешь учиться в самой лучшей в мире школе, а после – станешь одним из элиты, из тех, кто спасает Землю. Ты будешь жить в раю, среди цветов и птиц, а не в этом унылом городе. И создавать рай для всех нас...
Растроганная собственными словами, она смахнула слезы. Мальчик сосредоточенно кивал.
- Ну, в общем, ты, сын, - напутственно пробасил с дивана папа, - покажи им всем! Вот так, - добавил он и потряс над головой сжатым кулаком.
Малыш слабо улыбнулся.
И они с мамой отправились в путь. Пока их автомобиль лавировал в блестящем, текущем вниз по улице потоке, Дэвид смотрел в окно на высокие здания из бетона и стекла, на витрины, отражавшие солнце, на яркие рекламные плакаты и на небо, полное дронов и воздушных шаров. Где-то за городом пряталась узкая полоска леса, пыльного и чахлого, а вокруг небольшого, но чистого прудика росли камыши. Но райские цветы и птицы? От одной мысли о них захватывало дух. И мальчик откинулся на сидении и закрыл глаза, повторяя в уме цифры и формулы. Ему очень хотелось поступить в экогимназию.
В большом доме, похожем на сверкающий зеркальный куб, они поднялись на последний этаж. И если бы они посмотрели вниз, сквозь прозрачные стены, то смогли бы увидеть, как на ладони, огромный город, серый, точно одетый по форме солдат. А вдали черные и страшные промышленные окраины, торчащие кости труб и скелеты заводских построек.
Но мать и сын прошли по коридору и остановились возле двери с надписью «экзаменационная комиссия». Мама оглядела Дэвида с головы до ног.
- Не волнуйся, малыш, - она слегка пригладила ему воротничок и смахнула воображаемую пыль с рукава. – Ты все знаешь. Отвечай уверенно и четко. Как взрослый. Ты ведь у меня взрослый, да?
И снова мальчик кивнул.
В комнате за столом сидели трое. Плотный мужчина, которого Дэвида сразу же окрестил «жуком». Нет, усов у него не было. Но гладкая прическа напомнила мальчику жесткие черные надкрылья жука-плавунца. Молодая женщина, с волосами рыжеватыми, как мех у лисы. И другая – в очках с толстой оправой, похожая на учительницу. Такую, какой ее изображают в детских книжках.
- Здравствуй, Дэвид, - ласково поздоровалась женщина-лиса. – Расскажи нам немного о себе.
- Я Дэвид Петерсон, - начал мальчик бодро. – Мне шесть лет и два месяца. Я хочу учиться в экогимназии.
Взрослые за столом закивали, а Дэвид запнулся, не зная, что еще сказать. Все умные слова и фразы от волнения вылетели у него из головы.
- Мы рады, - улыбнулась «лиса», - что ты пришел учиться к нам. А что ты знаешь про экогимназию? И что ты будешь делать после нее?
- Я буду спасать Землю! – выпалил мальчик.
- От кого спасать?
- От экологической катастрофы.

И тут он все вспомнил, и, слегка волнуясь, комкая в ладошке носовой платок, принялся говорить, как по писаному, цитируя по памяти длинные куски из учебников и научных статей. О восстановлении экосистем, охране редких видов растений и животных, экологической сознательности... Не то чтобы Дэвид совсем не понимал, о чем ведет речь. Но главной для него все-таки оставалась простая мысль: «Я хочу спасти Землю!». А все остальное – слова и трескотня.
- Хорошо, - кивнул «жук-плавунец». – Довольно теории. Ты любишь читать взрослые книжки, да?
- Нет, я сказки люблю, - смутился Дэвид.
Трое взрослых заулыбались.
- Прекрасно, - похвалил мужчина и жестом пригласил мальчика подойти ближе к столу. – Остался небольшой практический тест. Иди сюда, не бойся. Протяни руки. Вот так. Сейчас мы проверим, что ты реально готов сделать ради спасения людей и нашей прекрасной планеты.

Малыш доверчиво приблизился и вытянул руки, сложив ладони лодочкой, как показал ему «жук-плавунец».
«Учительница» слегка откинулась назад и незаметно нажала на пульте кнопку, но Дэвид этого не заметил. Он во все глаза смотрел на «женщину-лису», которая что-то достала из пластмассовой коробки – зеленое и мягкое на вид, как мамина подушечка.
- На, дружок. Осторожнее... Крепко держи. И постарайся не уронить.
С этими словами она поднялась из-за стола и положила мальчику в ладони гнездышко из веточек и мха, в котором сладко спала маленькая зверюшка. Вернее – детеныш. Это было понятно сразу, по нежной, как одуванчиковый пух, светлой шерстке, словно слегка подкрашенной лучами закатного солнца. По хрупким, как у новорожденного котенка, лапкам. По мягким зачаткам крылышек и курносому носику.
Дэвид смотрел на него, затаив дыхание. Не смея шелохнуться, чтобы не потревожить чуткий сон крохотного существа.

Заговорил мужчина-плавунец.
- Смотри, это детеныш розового лори. Пока он маленький – он не опасен. Но когда вырастет, станет очень ядовитым и агрессивным. Встреча с ним в дикой природе, возможно, будет стоить жизни многим людям. От укуса розового лори нет противоядия. Он вызывает мгновенную смерть. Но сейчас его легко убить. Сделай это, Дэвид, просто сожми как следует кулачок... – и, увидев, как расширились от ужаса глаза ребенка, быстро добавил. – Или брось его в этот аквариум, - он кивнул на прямоугольный стеклянный сосуд с водой, стоящий у стены. - Лори не умеет плавать и утонет.
Мальчик в замешательстве взглянул на мужчину, потом на зверька в своих ладонях и робко спросил:
- Он взаправду умрет?
- Конечно.
Дэвид сглотнул.
- Нет, - прошептал он чуть слышно.
- Что нет? Ты не хочешь убить этого детеныша и спасти людей? Детей, стариков, мужчин и женщин? Таких, как ты, как твои мама и папа?
Мальчик помотал головой.
- Но почему?
- Мне его жалко...
Мужчина быстро переглянулся с остальными и чуть прикрыл веки. Тогда заговорила женщина-лиса.
- Это еще не самое плохое, Дэвид. Но этот зверек – инопланетный. Он инфицирован страшным вирусом, который передается и человеку, и многим земным животным. Лечения от этой болезни нет. Брось детеныша в аквариум – и останови гибельную эпидемию. Ну?

Крошечный зверек слабо застонал и дернулся во сне. Он тихо дышал, лежа на спине и умильно сложив тонкие лапки. Его пушистая розовая грудка вздымалась и опадала.
Дэвид всхлипнул. Его глаза наполнились слезами.
- Нет...
- Значит, нет? Ты только что говорил нам, что хочешь стать спасителем Земли. Получается, ты нас обманул?
Мальчик опустил голову. По его щекам протянулись блестящие дорожки слез, но он не мог их стереть – руки были заняты гнездом с опасным и ужасным, но таким беззащитным и крохотным розовым лори.
Слово взяла очкастая «учительница».
- Послушай, Дэвид - начала она вкрадчиво, - он, вообще, не живой, этот детеныш. Это на самом деле призрак, сгусток негативной энергии, информационный вирус. У человека он вызывает духовную болезнь, а животных делает агрессивными. Еще немного – и он вырастет, войдет в полную силу и станет заражать всех направо и налево. На Земле начнутся войны, голод, а хищники станут нападать на людей. Ты ведь этого не хочешь, а, Дэвид?

Малыш рыдал уже по-настоящему, судорожно всхлипывая и шмыгая носом. Его худенькие плечи тряслись. Но он не двигался с места и бережно держал в ладонях спящего зверька.
- Ладно, - вздохнул мужчина-плавунец, - хорошо... Это был тест. Ты спас детенышу жизнь. Но ничего плохого не случится. Мы вырастим его в большом закрытом вольере, где он будет жить, никому не причиняя вреда. Спасибо, и подожди немного в коридоре.
Положив гнездо с розовым лори на стол, Дэйв опрометью бросился вон из комнаты. Женщина в очках выключила проектор, и зверюшка исчезла. Она была голограммой.

А в коридоре побледневшая мама, утешая, баюкала на коленях зареванного малыша.
- Ничего, сынок, не расстраивайся. Бог с ней, с экогимназией. Они еще оценят тебя... не сейчас, так потом. Ты же у меня умник, маленький гений... Ты себя еще покажешь. Я в этом даже не сомневаюсь. А жизнь – такая длинная. Знаешь, сколько в ней еще будет проваленных и сданных экзаменов?
- Я не смог, - плакал Дэвид, - прости меня, я не смог... Он такой... такой маленький! И ведь он ни в чем не виноват! Он просто спал! Он не знает, что вырастет большим и опасным! Но я его спас, – прошептал малыш и вытер слезы.
Распахнулась дверь, и в коридор вышли члены приемной комиссии. Улыбаясь, они пожали руки сначала маме, а потом – вконец оробевшему мальчику.
- Поздравляем, Дэвид Петерсон. Ты принят!