Игорь Калиш

Мальчишеское  

Мне всё сегодня нипочём!
Сегодня - в жизни перемена!
И хоть опять болит колено,
Я раздвигаю день плечом!

И не страшась дождей и луж,
Иду(мне кажется вприпрыжку)
Седой расхристанный мальчишка -
Моей жены законный муж.

Иду, чеканя бодро шаг,
И поцелуй несу как флаг.



Разговор в магазине одежды.  

Дородный Костюм
В магазине одежды
На Шубу смотрел,
Не скрывая надежды:
- Моя дорогая,
Позвольте представиться -
Я, Модный Костюм,
Вы же - просто красавица!
Хочу пригласить Вас
В кафе "Ля НоктЮрн",
Где будет концерт
Для гостей от-кутюр.
Среди приглашённых -
Два Фрака, МантО,
Из шерсти тончайшей
От Гуччи Пальто.
Итак, в "Ля НоктЮрн"
Буду ждать в воскресенье!
И снова взглянул на неё
С восхищеньем.

- Костюм, ты так мил,
Элегантен, не глуп,
Но всё же, прости,
Я должна отказаться,
Иду в воскресенье
На санках кататься -
Меня пригласил
Из овчины Тулуп.

Елена Бугорская

Три тоски

Когда уезжал

Мой родной, зажмурь сейчас глаза,
Я считаю тихо: раз... два... три...
На москитке мокнет стрекоза.
Птицы в рейсы сушат сухари.

Видишь, кто-то режет облака
На большие порции суфле?
Бьют каштаны цвета коньяка
Во дворе по крыше шевроле?

Улыбнись! Наш плющ пустил ростки!
Это ты просил меня обнять?
...
Дую в спину, налегке беги,
Я считаю: три... четыре... пять...

Когда уехал

Мой родной, дни нанизаны чеками плоскими
На антенны промокших от ливней домов.
Осень прячет свою наготу за обносками
И чихает от горечи дымных духов.

Будто целая вечность отрезок в полмесяца.
Надо вынести в мусор последний букет.
Я вчера просчиталась пролётами лестницы,
И рассыпала сахара полный пакет.

В нашем городе те же проблемы с заторами,
Отторгают дороги лоскутный ремонт.
...
Кто-то злобный придумал границы с заборами.
Кто его вечерами целует в живот?

Мой родной, в нашем доме среда, восемнадцатое. Дождь слюнявит карниз. 

Тополя, растеряв по бульвару опавшей листвы ассигнации, дарят лавкам стриптиз. 

Эти голуби, помнишь, которые любопытные, без особых манер?
Не пришли на обед.
Их обидели окна закрытые?
Завтра четверг.

***

Я научу тебя читать туманы.
Я по рисунку родинок на шее,
По цвету глаз, я словно ворожея,
Читаю сны, а месяц златотканый,
Вспоров у неба спящего карманы,
Мои фантазии во снах лелеет.

Пусть мелет звёзды в пыль небесный мельник,
Роняет наземь в сумерках совиных
И бродит плотный, запаха полыни,
Креплёный зной в июльской винодельне,
И зреет август, лёгок на помине,
Во снах земли тягуче-карамельных.

Ковшом цепляет след кометы длинной
Медведица под стражей Волопаса.

Внизу круглеют яблони до Спаса.
Земля за лето небо приручила.

Не можешь спать, чтоб не шептать:
Останься...
И ничего не помнишь о причинах.

Вера Рехтер

Эффект бабочки

Бог недовольно темя почесал,
проснувшись от раската громового,
и молнией (подсветкой на часах)
разрезал тьму, ругнувшись:
— Ну, какого!
Зевнул, чихнул, да так, что затряслись
ветвями оголёнными деревья,
прищурился и сонно глянул вниз:
— Всё суета… справляйтесь сами с нею, —
К себе поближе тучу подтянул
и завернулся, словно в одеяло,
под спину подоткнул ещё одну,
но неуклюже — и её прорвало.

Вонзились в землю сотни звонких стрел —
безудержных, назойливых и прытких…
Я зонт хотел раскрыть, но не успел,
мы за секунду вымокли до нитки.
Ты бормотала:
— Боже, Боже мой! —
вдруг рассмеялась, как ребёнок, громко:
— Хороший знак, пойдём ко мне домой, —
решив за нас двоих головоломку.

Ни у кого ответа не найдёшь —
что случай, а за что в ответе сами...
Я тридцать лет благодарю за дождь,
подаренный однажды небесами.

Как научиться?

Как научиться счастье замечать
во взглядах и улыбках ежедневных,
что греют душу, как вечерний чай
в сезон простуд и всякой прочей скверны?
В наш сумасшедший, меркантильный век
мы ценим то, что в принципе, вторично...

Давно запорошил прически снег
и жизнь не крепче скорлупы яичной,
но я пилю тебя семь раз на дню
за то, что неуклюж, неаккуратен.
А ты твердишь, по-прежнему: "Люблю"
чай разливая в чашки
и на скатерть...

Михаил Волков

 Незвонящий телефон 

Незвонящий телефон – это гнусная вещица.
Кто там знает, что творится на другом его конце.
И почти наверняка тот, кто знает, что творится,
Не расскажет, затаится с хитрой миной на лице.

Незвонящий телефон – словно мертвый дар Валдая,
Онемевший колокольчик с удаленным языком.
Я как будто не живу, лишь старательно гадаю,
Что, к примеру, происходит на конце его другом.

На другом его конце ты расселась на диване
С чашкой кофе, кошкой меха, сигаретой табака.
И, читая книжку слов, погружаешься в нирвану,
Что не факт еще, конечно, но почти наверняка.

И почти наверняка гладишь мягкою рукою
Некий бок пушистый, серый, с ниспадающим хвостом,
Излучающий тепло и мурчание такое,
Что на свете не услышать ни на этом, ни на том.

А потом берешь рукой телефон и нажимаешь
Столько кнопок, сколько нужно, чтобы с кем-то стать вдвоем.
В небо вызов улетит, канет пауза немая,
И мелодия сыграет в чьем-то доме не моем.

У меня же все, как встарь. С коньяком своим вечерним
Я валяюсь на диване и глазами ем зенит.
Попирая естество и греша предназначеньем,
На столе лежит, как рыба, телефон. И не звонит.

Алексей Порошин

Я ласкаю тебя...

…Я ласкаю тебя губами, я терзаю тебя словами, Ты опять убегаешь к маме, точно так же, как раньше. Раньше…Говоришь мне, что я обманщик, а на мне уже шрам на шраме. Лбом прижавшись к оконной раме я хочу убежать дворами. Пусть никто меня не отыщет, да, таких дохрена и тыщи, от провинции до столицы, от Урюпинска до Европы, а таких как ты – единицы, ты бы запросто вышла в топы самых красочных из журналов - не в Париже, так хоть в Панаме, нет таких, или есть, но мало, только ты убегаешь к маме…
…Я тебе ни отец, ни отчим, ни любовник, ни муж – прохожий, на таких же других похожий, хоть и лучше их, между прочим. И талантливей и нежнее, и скромнее на общем фоне, только жаль,  для тебя важнее те, кто прячутся в телефоне. Те, кому ты звонишь ночами сумасшедшим своим контральто, за чугунными их плечами разглядев Таиланд и Мальту.
…Я ныряю в похмелье сплина, ай да водка – смешная штука. Зацвела за окном калина и засохла в горшочке юкка, кот терзает бока дивана и бурлит как титан на даче. Мы с тобою – и это странно. Мы не вместе – а как иначе? У тебя в понедельник тренинг, ты во вторник идёшь на пьянку. Сам с собою, как шизофреник, я общаюсь и пью клюквянку. На столе суррогат веселья и гора сигаретных тушек. Это терпко-хмельное зелье не даёт мне слететь с катушек.
…Ты ворвёшься однажды шквалом, похотливой и сладкой сукой, сбросишь на пол стихи, журналы и завалишь меня под юккой, выпьешь досуха, выгнув тело, задрожав в пароксизме страсти, в келье пыльной и запустелой разрывая меня на части, заплетая в косички нервы и впиваясь в меня ногтями…Этот раз, он опять как первый. А на мне уже шрам на шраме. А на сердце сплетенье боли, и стигматы кровят уныло. Я хотел бы сбежать на волю, но зачем мне она, доколе нам с тобой так прекрасно…Было…

А я неуклюж с тобой...

…А я неуклюж с тобой, как большая панда, как старый баркас на фоне изящной яхты. И вечно с тобой ребята твоей команды, и вечно с ними в каких-то чужих краях ты. Они-то мальчишки, и все, как один, верзилы, в роскошных тату и с цепями на четверть пуда. Ты кошечка-пусси. Я рядом с тобой Годзилла. Триасовый ящер с назойливой верой в чудо.
Понятно, что всё нелепо, но всё же верю. И теплится где-то в сердце – а вдруг, а если?! В колонках душевно плачет Мэрайя Керри, а я в старом кресле, помятый, как Элвис Пресли…
…Но сколько подобным мыслям не отдавайся, не светит мне стать нужнее, чем те мальчишки. И жаль, что в продаже отсутствует тип девайса, который бы мог отслеживать эти фишки. Который бы мог увидеть анфас улыбки, и мысли того, кто трёт тебе спинку в ванне…
Швырнёшь мне смычок, прикажешь – сыграй на скрипке. А я не умею даже на барабане.
И мне не по сердцу записывать эти ноты и плакать с листа, проглатывать соль бемолей. А ты для меня, как обруч стальной гарроты. Ну, что за любовь в кромешной пучине боли…

Камилла Керимова


Мы

Машинным маслом вымазаны пальцы,
рассветным солнцем выкрашены стены;
мы капитаны собственных Вселенных,
где можно безнадежно затеряться.

Мы - те, кто пишет телеграммы в небе,
мы - те, кто вечно хочет слишком много.
Шумит трава у нашего порога,
и рвутся к черту правила и цепи.

Скрипят послушно старые кровати
под теми, кто так бесшабашно молод;
мы - те, кто ночью будит этот город,
нам, видимо, до старости не хватит

Путей, дорог, полетов и падений,
И треска разгорающихся веток.
Мы вечные искатели ответов
на то, что с нас и спросится позднее.

Туда, где все безмерно и бессрочно,
летит, кружа, наш самолет бумажный,
но мы друг другу никогда не скажем
того, что без ответа знаем точно.

Да кто сейчас бы думал об ответе,
что проскользнет случайной резкой шуткой,
когда мы строим новые маршруты
и нараспашку обнимаем ветер?.

И ты смолишь с улыбкой саботажной
которую по счету сигарету,
но на тебе я вижу эполеты,
а остальное, в принципе, неважно.

***

Царственный мрамор Каррары - твоё плечо,
Сердце горит расплавленною свечой.

Хоть на мгновение время остановить,
Чтоб жемчугами шею твою обвить,

Формы и линии, созданные Творцом,
Запечатлеть волнующимся резцом.

Стоит ли хмурить изгибы надменных дуг?
Мрамор Каррары нем без искусных рук.

Алевтина Серова

Обещай...

Ну, скажи мне, что я никогда-никогда не заплачу,
и уткнувшись по-детски в такое родное плечо,
я себе говорю – пусть так будет, пусть так, не иначе,
а тебе я шепчу – горячо, горячо, горячо…
Ну, скажи мне, что я никогда-никогда не устану
провожать тебя в бой, на расстрел бессердечной толпы.
Я себе говорю – все пройдет, зарубцуются раны,
а тебе я шепчу – только ты, только ты, только ты…
Ну, скажи мне, что я никогда-никогда не услышу
как срывается с губ это страшное слово «Прощай».
Я себе говорю – в этот вечер к тебе буду ближе,
а тебе я шепчу – обещай, обещай, обещай…

Урок

Седина в волосах - боль в душе.
Настроение чаще в миноре, "Lacrimosa" в репризе,
и в хоре ренессанс получает туше.
На закуску откушаешь тело?
Вот пюпитр, партитура. Респект? Ты, маэстро, наощупь, несмело…
Впрочем, я теперь только десерт…
Моцарт бьётся за первенство примы
Ну а Бах…? Бранденбургский концерт... Как же, все-таки, мы уязвимы…
Стон опять переходит в фальцет.
Кислый вкус на губах. Земляника?
Нет, просроченный клюквенный сок. Может сбросишь с плеча мне тунику
И прервёшь - музыкальный? - урок.

Алексей Березин  ПАРОДИИ

Спринт-рандеву
            "Развернуться, бежать без оглядки,
             Головою зарыться в песок…"
         ( "Уроки обольщения")

Там, где во поле зреет гречиха,
Урожай колосится ржаной,
Предложил я одной страусихе
Стать на вечер моею женой.

Та пустилась бежать без оглядки,
Обгоняя свой собственный визг.
Ни хрена себе - думаю - ****ки!
У меня же колено! Мениск!

Чертыхаясь и морщась от боли,
Я на звонкий её голосок
Мчусь по полю, по русскому полю!
Студит ветер, как в песне, висок...

Никого. Слева - грядки укропа,
Справа - нивы, луга и поля.
А по центру торчит чья-то жопа,
Будто Спасская Башня Кремля.

Грациозная длинная шея
В грунт вошла, словно в норку змея.
Может, нефть отыскать подешевле
Захотела трусиха моя?

Я подумал: "Вот всё, что мне нужно!",
Притоптав вокруг шеи песок.
Хорошо, что остался снаружи
Основной страусихин кусок!

Где бы ты ни была...

  "Ты взойдешь на ступень, я рукою тебя поддержу..."

    
Знай, любимая, скоро приду я! Ногами. Двумя.
Ниц паду пред тобой! Всеми рёбрами. На пол. Плашмя.
Ну, а ты, может быть, улыбнёшься зубами в ответ
И, наверное, скажешь мне ртом: "Где ты был столько лет?".

Как же буду я счастлив увидеть глазами тебя!
И подумаю мозгом: "Ну как можно жить, не любя?!"...
Будет лунная ночь. Я задую губами свечу...
И любить тебя буду... А чем - уточнять не хочу.

Отдельное СПАСИБО  Махмуду Махмудзаде, без чьих чудесных картин не обходится ни одна праздничная публикация!

страница Махмуда на ФБ

Design Studio