Красота и душевность

Недавно посетил магазин роскоши и предметов искусства недалеко от Карнеги Холл – в этом районе несколько таких магазинов. Купил там пару бокалов для шампанского из цветного стекла – красного и синего – к своему прошедшему дню рожденья. Магазин – прямо как выставка, глазеть можно часами, не наглазеться! Тут и роскошные вазы, и диковинные шахматы с фигурами-рыцарями, и картины с захватывающими дух ландшафтами. Рояль, сплошь инкрустированный перламутром. Скульптуры диких животных – особенно мне понравилась горилла из бронзы в натуральную величину или чуть больше.

Мой взгляд всё время задерживался на бронзовых статуэтках молодых девушек с точёными фигурами и чувственными выражениями лиц. Половина из них уже обвивалась вокруг юношей аристократической внешности, мужественных и утончённых одновременно. Все были полуодетые, и в глазах рябило от округлых бронзовых ягодиц. Были там и русалки. Отсутствие у них ягодиц компенсировалось выдающейся красоты бюстами – у некоторых синими или зелёными. Подумалось: а бывают ли вообще на свете русалки с бюстами такими и сякими, как у реальных женщин? Никто их никогда не видел, я во всяком случае.

На ум пришло сравнение с музеями и выставками искусств. Там нет ведь такой красоты, как в этом магазине! Многие фигуры корявые – что скульптуры, что на картинах. Бюсты у женщин такие-сякие, не то, что у здешних русалок. Наверное, художникам и скульпторам не досталось хороших натурщиц и даже натурщиков. Это и понятно – ведь те, кто выставлены в магазине, работают на продажу – их произведения покупают богатые люди для своих роскошных особняков! А музейные и выставочные в основном перебиваются с хлеба на квас – во всяком случае, при жизни!

Но вторая моя мысль была такая. Профессиональные художники и скульпторы знают уже, как создавать красоту – по канонам. Красоту, вызывающую нужные чувства и желания. Им это уже неинтересно. Каноны на всех одни (ягодицы округлые, а не остроугольные, и т.д.), а художнику хочется выделиться из толпы коллег, быть идентифицируемым, не похожим на других. Отсюда и корявые фигуры, и такие-сякие бюсты. Количество отклонений от идеала неисчерпаемо, и каждый может найти своё направление, если хорошо поискать.

А что с поэзией? Конечно, поэзия против изобразительного искусства просто не тянет. Продукт дилетантов, непрофессионалов, поскольку денег за поэзию никто не заплатит и жить за её счёт нельзя. Красоты в словесных конструкциях с гулькин нос, с живописью и скульптурой тягаться она не может. Звучание стихов с музыкой не сравнить, особенно когда поэт бубнит свои опусы по бумажке или даже с телефона. Чем же тогда берёт поэзия?

Вместо красоты изобразительного искусства в поэзии есть душевность. И в эпоху социальных сетей душевность стала товаром, за который благодарный потребитель расплачивается лайками, приговаривая «зацепило», «пронзило» и так далее. Конечно, лайки не деньги, и авторы душевной поэзии жить с них не могут. Но это всё же лучше, чем ничего. А может быть, в недалёком будущем найдётся способ конвертировать лайки в реальные деньги? Поживём, увидим!

Каноны душевности известны не менее детально, чем каноны изобразительного искусства. Любой вышколенный поэт их знает и умеет воплощать в жизнь. Основное тут предмет, который должен вызывать у читателя сочувствие, и статистически доказуемо вызывает. Дети-сироты. Бездомные животные. Забытые детьми ненужные старики. Несчастная любовь. Общая потерянность. Пьянство. Умершие друзья и родители. Список можно продолжать. Если автор умелый и в состоянии писать обо всём этом искренне, успех, измеряемый в лайках и комментариях зацепленных, обеспечен.

Но, как и в случае изобразительного искусства, не всем поэтам нравится творить свои тексты по известным рецептам. Многие хотят чего-то оригинального, что есть искусство новое, ищущее, а не прикладное. И пишут корявые стихи, каждый на свой лад, не похоже друг на друга – как по форме, так и по содержанию. И эти стихи публикуют в журналах, так же точно, как такие-сякие бюсты вывешивают в музеях. Редактора журналов не хотят публиковать ничего, состряпанного по готовым рецептам, независимо от количества собранных лайков. А литературные критики не хотят об этом писать, потому что ничего нового об этом написать нельзя. Они от этой душевности бегут, как чёрт от ладана.

И стихотворец стоит перед тем же выбором, что и художник или скульптор. Для кого творить – для магазина роскоши или для музея? Для сети с её сотнями лайков или для журнала, который читает пара литературоведов? Конечно, больше хочется сидеть на двух стульях, чем на одном...